Договориться о будущем

Width 250px chulok foto fmt

Прогнозы технологий невозможны без технологии прогнозов. На пересечении этих областей работает один из главных в России think tank в сфере стратегического планирования и прогнозирования – Международный научно-образовательный Форсайт-центр Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ. Заместитель директора центра и соавтор фундаментального труда о России до 2030 года Александр Чулок рассказал в интервью BRICS Business Magazine, как формируется образ будущего и кто способен на него повлиять.

Постоянная готовность к изменениям

Я бы сказал, что форсайт – это система инструментов, позволяющих формировать будущее с учетом глобальных вызовов, текущих заделов, а также объединение вокруг этого процесса ключевых стейкхолдеров – тех, кто может влиять на достижение конечной цели.

Для меня форсайт – это философия готовности к изменениям, когда ты постоянно держишь руку на пульсе. Почему форсайт, как мне кажется, это в каком-то смысле «лекарство» для России? Понятно, что классическое прогнозирование не позволяет вам сформировать будущее, потому что оно многовариантно, слишком много факторов учесть просто невозможно, и угадать, что случится через 15–20 лет, почти нереально. Как раз поэтому многие экономические модели второй половины прошлого века в свое время (это были 1960–1970-е годы) потерпели крах. Так как базовые предпосылки, на которых они были построены, уже не работают: например, рациональное поведение потребителя – его уже давно не существует – рушит все экономические модели.

Форсайт вооружает инструментами, чтобы не столько угадать будущее, сколько договориться о том, каким мы его хотим видеть. Мы – это ключевые стейкхолдеры, о которых я упоминал. Их состав и формат диалога между ними всегда зависят от предмета диалога. Соответственно, если речь идет о стране, то стейкхолдерами выступают представители науки, бизнеса, государства, регионов и т.д. Если это более узкая проблема, например, как избавить Москву от пробок, то это горожане, мэрия, математики, специализирующиеся на транспортных моделях, и т.д. А дальше вы смотрите на существующие глобальные тенденции и на свои ресурсы: что вообще в мире происходит, как это на вас влияет, как вы можете вписаться в различные открывающиеся возможности.

Еще раз: все меняется очень быстро, поэтому будущее так сложно спрогнозировать – проще договориться о наиболее предпочтительном его сценарии. Однако тут важна четкая методология. В наших форсайт-исследованиях мы опираемся как минимум на четыре группы инструментов. Во-первых, используем математические модели, причем очень серьезные: у нас есть и балансовые модели, и отраслевые – для отдельных направлений. Далее включаем широкий набор экспертных методов, позволяющих «извлечь» некодифицированное знание, то есть неявное, которое не так просто получить. Следующий шаг – верификация сценариев и прогнозов через взаимодействие экспертов, представляющих разные группы стейкхолдеров (она может проводиться в формате конференций, фокус-групп, опросов и пр.). Четвертая группа инструментов направлена на стимулирование креативности, поиск нестандартных ходов и сценариев. Для этого мы, например, следим за серьезными футурологами, скажем, за Митио Каку. И наконец, надо понять, как все эти вышеописанные сюжеты комбинируются, образуя связанные «истории» о будущем.

Языковой мостик

В России форсайт как инструмент работы с будущим может быть очень эффективен. У нас много разных игроков с разными видениями, и не все из них хотят или могут договариваться. К тому же не все способны даже вербализировать свое понимание будущего. Уже стало притчей во языцех: бизнес и наука друг друга не слышат. Так вы начните общаться, и желательно на одном языке. Форсайт формирует, если хотите, языковые мостики между разными группами стейкхолдеров. Мы в своей деятельности как раз и стараемся выработать общую платформу для диалога и найти общий язык. Это первое, почему в России форсайт приносит пользу.

Разработчики форсайтов обязательно должны следить за тем, что говорят футурологи, в частности, такие как Рэймонд Курцвейл, Митио Каку или Хосе Кордейро из Университета сингулярности. В меру возможностей мы учитываем или хотя бы имеем в виду основные сюжеты современной футурологии и научной фантастики. Некоторые их идеи стыкуются с тем, что мы называем джокерами, под которыми понимаем маловероятные события с высоким потенциальным эффектом (типа Фукусимы и холодного термоядерного синтеза)

Второе: наша страна, безусловно, не может себя мыслить в отрыве от мировой экономики. Но при этом мы должны свои рынки держать и выстраивать на них конкурентное предложение. То есть у нас двуединая задача: интегрироваться в мир и наладить порядок дома. Для этого нужно понимать, какие у нас конкурентные преимущества, заделы, а также какие будут перспективные рынки, какой будет их структура и где мы можем найти свое достойное место. Это нельзя спрогнозировать и нужно выделять через другую методологию – как раз через классический форсайт: сначала изучить глобальные вызовы и «окна возможностей», затем определить рыночные ниши, сегменты, какие продукты и услуги будут на них востребованы, с какими потребительскими характеристиками и какие технологические пакеты для их создания нужно освоить.

Третье: высокая турбулентность существующих условий. Дмитрий Медведев в своей статье не зря говорил о непредсказуемом влиянии технологий. Они могут в буквальном смысле ворваться в нашу жизнь и снести на своем пути всех, кто не был готов. Оглянитесь вокруг – всего пару лет назад такие элементы индустрии 4.0, как интернет вещей или домашний 3D-принтер, можно было отнести к чему-то заоблачному. А сейчас? Еще год – и эти гаджеты станут такими же привычными для нас, как интернет в метро или цветная лазерная печать.

Карты форсайта

К сожалению, сейчас форсайтом что только не называют. Сегодня любое экспертное мероприятие с большой вероятностью назовут форсайт-сессией. Или нарисуют на листочке SWOT-анализ (его уже в школе преподают) – и тоже посчитают форсайт-исследованием. В том-то и дело, что без опоры на все четыре блока инструментов доказательный рассказ о будущем не построить. Можно, конечно, и каждый по отдельности блок методов использовать где угодно, но если экспертный опрос не спозиционировать, не откалибровать под задачи конкретного форсайт-проекта, результат едва ли впечатлит. Показательный пример – отношение бизнеса. Предприниматели только за «модное» слово платить не готовы – им нужен понятный результат, который можно легко интегрировать в систему принятия решений (это, кстати, один из признаков «правильного» форсайта – возможность использования результатов на практике).

С дорожными картами та же история. «Канонические» технологические дорожные карты, к примеру, включают в себя несколько слоев, которые «провязаны» не только по временной оси – «горизонтали», но и по каждому элементу карты – то есть по «вертикали». Для этого в их формировании должны принять участие разные типы специалистов: как правило, это десятки экспертов – представителей науки, отраслевых союзов, вузов, ключевых бизнесов. У нас такие карты заказывали почти все российские компании и даже некоторые зарубежные. Но сейчас все чаще дорожными картами называют обычные планы-графики. Какие-то ориентиры они, возможно, отражают, но эффективную стратегию движения к будущему по ним сложно выстроить.

Радар интересов

Хорошие форсайты выполняют не только прогностическую, но и коммуникативную функцию. В этом смысле результат форсайта – это система договоренностей, а не конкретный облик будущего. Срок ее жизни зависит от степени заинтересованности участников.

В Европейской комиссии форсайты уже давно интегрированы в систему принятия решений. Еврочиновники не выделяют финансирования, не взглянув на облик будущего, нарисованный всеми участниками того или иного проекта. Так что если вы рассчитываете на какие-то ресурсы, то должны как-то зафиксировать свою позицию по поводу обсуждаемого облика будущего. Разумеется, эта процедура не одноразовая, необходимо постоянно мониторить «окна возможностей» и возникающие вызовы, реагировать на них и подстраиваться. Сейчас, например, все говорят про 3D-печать, пять лет назад говорили реже. При этом об аддитивных технологиях стало известно еще в 1970-е годы. Знания постепенно накапливаются, а задача форсайта – выносить эти точки прорыва как можно быстрее на поверхность всеобщего внимания, в экспертное и бизнес-пространство.

Поэтому наш доклад «Прогноз научно-технологического развития России на период до 2030 года» размещен на нашем сайте в открытом доступе. Он представляет собой некий радар, по которому можно выстраивать бизнесы, направления развития отраслей промышленности. И это вполне рабочий документ. Сам научно-технологический прогноз, который утвердил председатель правительства Дмитрий Медведев в 2014 году, лег в основу прогноза социально-экономического развития страны, в госпрограммы, в своей деятельности его учитывают также компании и вузы.

При подготовке научно-технологического прогноза на горизонт до 2030 года мы решали задачи для Минобрнауки и анализировали развитие тех приоритетных направлений развития науки и технологий, которые утвердил президент.

На новом этапе разработки прогноза мы пытаемся оценить, как будут восприняты людьми некоторые особенно перспективные продукты – от адаптивных нанотехнологичных рубашек до «умных» домов. Надо сказать, что россияне не всегда готовы к инновациям.

Дальше мы хотим посмотреть на институты, потому что еще одна серьезная проблема – институциональная невосприимчивость к инновациям. В той или иной мере результаты наших исследований в рамках формирования нового прогноза должны появиться через несколько месяцев.

Фантастика и жизнь

Разработчики форсайтов обязательно должны следить за тем, что говорят футурологи, в частности, такие как Рэймонд Курцвейл, Митио Каку или Хосе Кордейро из Университета сингулярности. В меру возможностей мы учитываем или хотя бы имеем в виду основные сюжеты современной футурологии и научной фантастики. Некоторые их идеи стыкуются с тем, что мы называем джокерами, под которыми понимаем маловероятные события с высоким потенциальным эффектом (типа Фукусимы и холодного термоядерного синтеза). Просматриваем все, что заслуживает внимания. Поскольку российский прогноз – это документ, интегрированный в систему принятия решений, стараемся давать сбалансированную оценку, иначе можно уйти в чистую фантастику. То есть утверждать, что человечество обретет бессмертие к 2045 году и наступит эра трансгуманизма, как уверен Кордейро, мы не беремся.


Не надо требовать от долгосрочного прогноза абсолютной точности, равно как и не надо требовать от краткосрочных прогнозов взгляда в будущее. Да, вы не скажете: будет столько-то с точностью до шестого знака после запятой, но вы хотя бы назовете порядок. Ведь в конечном счете интересно, как поменяется структура рынков, структура технологий, как изменятся ценности и приоритеты. В общем, начиная с горизонтов от десяти лет методология форсайта прекрасно работает. А для кого-то и два дня горизонт

Наше дело – пропустить разные фантазии о будущем через сито доказательных методов и свести в общей картине прогнозного анализа все важные, как правило, разобщенные группы идей. Есть футурологи, которые интересно говорят, но когда их спрашивают о том, как скорректировать госпрограмму, чтобы описанный ими сценарий будущего реализовать, они разводят руками, мол, это область не их компетенций. Фантазии идеалистов сложно перевести на прагматичный уровень систем управления. И наоборот: если опираться на одни математические модели, то можно бесконечно вариться в собственном соку, просчитывая сценарии с разными ценами на нефть. Лучше подумать об альтернативных источниках энергии или «умных» домах – в общем, перевести внимание к разработкам совсем другого уровня, которые нивелируют нефтяной фактор.

Эти разные группы специалистов мы стараемся объединять. Сначала делаем доказательную базу: строим модели, изучаем патенты, научные статьи, применяем библиометрию и семантический анализ. Затем идем к экспертам. В разработке нашего долгосрочного прогноза участвовали более 2000 экспертов, в том числе 120 академиков, экспертные группы такого уровня собирали около полугода. И когда в процессе этой работы выкристаллизовывается некое общее видение будущего, его можно сверить с точкой зрения футурологов и тем, как они видят глобальные тренды.


Надо сказать, что в самой ВШЭ немало сильных исследовательских институтов: по урбанистике, транспорту, медицине, что гарантирует отличную внутреннюю экспертизу. Также мы обращаемся к ведущим вузам и другим исследовательским организациям, а также, естественно, ко всему миру. Внутренняя база – 11 000 экспертов, включая 3000 международных. Нашу прогнозную деятельность мы обсуждаем с членами Международного консультативного совета (International Advisory Board), в который входят главные мировые специалисты по форсайту.

Инфраструктурная готовность

Не надо требовать от долгосрочного прогноза абсолютной точности, равно как и не надо требовать от краткосрочных прогнозов взгляда в будущее. Да, вы не скажете: будет столько-то с точностью до шестого знака после запятой, но вы хотя бы назовете порядок. Ведь в конечном счете интересно, как поменяется структура рынков, структура технологий, как изменятся ценности и приоритеты. В общем, начиная с горизонтов от десяти лет методология форсайта прекрасно работает. А для кого-то и два дня горизонт.

Очевидно, что и само время наступления тех или иных событий (а тут уже включается управленческая составляющая, мы на нее влияем) определяют не только инвестиции в науку и талант ученых. Предположим, появился у вас образец – насколько быстро вы его выведете на рынок? И тут начинается любимая наша история: есть ли в России инфраструктура, достаточно ли испытательных центров, есть ли у нас лаборатории, способные это подхватить, или системные интеграторы? Достаточна ли ведомственная нарезка (когда у вас комплексный проект, а каждый, естественно, только за кусочек чего-то отвечает) и нормально ли это все работает? Понимая, какие тренды, скорее всего, будут развиваться, нужно уже сейчас готовить инфраструктуру.

«Окно возможностей»

На все всегда надо смотреть системно и комплексно. «Окна возможностей» могут появляться совершенно неожиданно. Например, сейчас один из быстрорастущих рынков – в индустрии развлечений, а именно налаживание связей между людьми, в том числе через сервисы знакомств. Мы недостаточно учитываем, как сильно меняется общество под воздействием новых технологий и как видоизменяются потребности. Для их удовлетворения уже просто не подходят какие-то архаичные или традиционные способы.


Тренд «все умное и прогрессивное» в своей основе содержит математические модели, а у нас эта школа пока еще держится, и компетенции не растерялись. В России, мне кажется, хорошо развито умение в условиях высокой неопределенности быстро находить относительно эффективное решение. Что у нас плохо получается, так это тиражировать найденное. Наверное, если мы займем нишу поиска и встраивания решений, будет очень хорошо, или скажу так: сбалансированно.

Культура планирования

У нас только в 2014 году был подписан 172-ФЗ «О стратегическом планировании». Десять лет его обсуждали, десять лет не могли утвердить один закон. И тема форсайта развивается очень постепенно, многие инициативы пока имеют разную направленность. Есть прогноз научно-технологического развития, все больше отраслевых прогнозов, разработчики стараются увязывать их между собой, и, думаю, рано или поздно количество стратегических документов должно перейти в качество.

Надо договориться о базовых предпосылках, о неких общих принципах работы с будущим, в условиях когда ее ведут на разных площадках в интересах разных стейкхолдеров. Это хорошо, что о будущем начали говорить, но это первый ход. Второй – связать всех воедино, а потом разойтись для работы на своих участках, то есть агрегация и дезагрегация.

В России культура стратегического планирования только начинает развиваться вместе с поддержкой инноваций, как и культура размышлений о будущем и ответственности за будущее. У нас же долгое время слово «план» было ругательным. Но без долгосрочного плана, без прогноза не продвинуться далеко.

Официальные партнеры

Logo nkibrics Logo dm arct Logo fond gh Logo palata Logo palatarb Logo rc Logo mkr Logo mp Logo rdb