Гонка биотехнологий
Страны БРИКС являются сегодня полноправными участниками мировой гонки биотехнологий – активно разрабатывают и продвигают новые технические решения в этой области. На их долю приходится уже четверть мирового потока патентных заявок на биотехнологические изобретения – прогресс совершенно фантастический, учитывая, что 20 лет назад этот показатель не достигал и 4%. Однако говорить о серьезном влиянии стран БРИКС на мировой рынок биотехнологий пока рано.
В этой гонке давно свои лидеры: США и Япония, например, уже в 1980-х годах патентовали ежегодно не менее тысячи новых биотехнологий, некоторые из которых затем, безусловно, воплощались в товарах и услугах, давали старт развитию новых технологических направлений и бизнесов. Страны БРИКС в это время плелись в хвосте. Китая, нынешнего патентного гиганта, на этой трассе и вовсе не было. Позиции Бразилии, Индии, Южной Африки тоже были весьма незавидными. В Советском Союзе биотехнологии развивались более успешно, но с точки зрения количества патентуемых решений масштабов этого развития было явно недостаточно для того, чтобы составить серьезную конкуренцию лидерам. Сейчас ситуация совершенно иная, но шансы стран БРИКС на победу в гонке биотехнологий по-прежнему неочевидны: то навигатор подводит, то мотор барахлит.
Появление биотехнологического Китая
Бразилия и Индия также с каждым годом изобретают и патентуют все больше биотехнологий, но до первой десятки им еще далеко. А вот Россия и Южная Африка держат набранный ранее (невысокий) темп и заметных количественных рекордов в последнее десятилетие не поставили.
На продажу или для собственного потребления
Китай и Россия, которые на двоих генерируют больше 96% всех биотехнологических заявок БРИКС, явно ориентированы на свои отечественные рынки. Из всего потока новых биотехнологий, созданных в Китае, за рубежом патентуется не более 4%, остальное – внутри страны. Зарубежная патентная активность российских резидентов в последние годы несколько оживилась, но все равно более 80% заявок идут в Роспатент. Нельзя сказать наверняка, в чем причина такого нежелания включаться в борьбу на мировых рынках интеллектуальной собственности, но наиболее возможными мне кажутся две – это вполне конкретная, рациональная ориентация на последующее использование технологий внутри страны (или вообще их не-использование) и низкое качество (технический уровень) создаваемых решений. Поскольку серьезных исследований о причинах этого явления пока нет, каждый волен выбрать свое объяснение, исходя из собственного опыта и оптимизма.
В отличие от этих двух участниц, Южная Африка и Индия – одинаково, хотя и по разным причинам – имеют явный фокус на мировой рынок. Для Южной Африки это обусловлено критично низким уровнем доверия к государственной системе защиты интеллектуальной собственности – уж если создано что-то значимое, то патентовать и пытаться реализовать это нужно в более надежных в этом отношении странах. А вот Индия – случай в рамках БРИКС уникальный. Изобретенные здесь биотехнологии патентуются в основном за рубежом, причем в значительной степени благодаря наличию реального коммерческого интереса, поскольку ведущие игроки в этой области – коммерческие (for-profit) организации, что для биотехнологий в БРИКС, вообще говоря, нетипично.
Национальные лидеры
Биотехнологическая область в странах БРИКС опирается на государственную политику и государственное же финансирование. Большая часть патентов на изобретения принадлежит государственным научным институтам, университетам, корпорациям – взгляните на списки национальных лидеров, запатентовавших наибольшее число биотехнологических изобретений за последние пять лет.
В Индии и Южной Африке из-за особенностей законодательства права на интеллектуальную собственность во всех областях, включая биотехнологии, часто передаются государственным органам. В результате в перечне лидеров они занимают такие высокие позиции. Но если выйти за рамки этой формальности, то сразу заметно, что в Южной Африке серьезный вклад в развитие биотехнологий вносят университеты, а в Индии – фармацевтические корпорации (в основном производители дженериков), на долю которых приходится солидная часть патентных заявок страны.
В случае России для меня вполне ожидаема оказалась ведущая роль РАНовских институтов. У нас много серьезных специализированных НИИ, которые занимаются биотехнологиями, и каждый из них, как говорится, doing well – преуспевает. Поэтому явного национального лидера, если судить по количеству патентов выделить трудно. Стоит отметить, что в российских биотехнологиях кооперация выстроена неплохо, особенно у организаций, которые занимают топовые позиции в национальном рейтинге.
Хорошо ли такое активное участие государства в развитии биотехнологий в БРИКС? С одной стороны, да, безусловно. Государственная поддержка – в особенности выраженная в денежном эквиваленте – всегда обеспечивает некоторую стабильность любого начинания. Но в то же время есть в этом и несомненный риск – сложности с превращением созданных технологий в реальные инновации. У государственных организаций инициатив для коммерциализации, использования полученных результатов меньше, чем у бизнеса, и производственная инфраструктура зачастую недостаточно развита.
Шансы на победу
Динамика патентной активности говорит о том, что в странах БРИКС уже сформированы базовые условия развития области: есть серьезные научные и технологические заделы, необходимая инфраструктура, финансирование, есть организации, которые могут эти условия использовать для разработки новых технологий. Но ведь новые технологии – это лишь начало пути, многокилометровой и извилистой трассы. До тех пор, пока они не находят применения в экономике, не вносят реальный вклад в улучшение жизни общества, они остаются ресурсом, но не результатом. И здесь пока БРИКС заметно уступает традиционным лидерам биотехнологической гонки. О потенциальных и реальных проблемах в этой области свидетельствует и состав основных игроков на национальных биотехнологических рынках, и кооперация между ними, которая редко выходит за пределы государственного сектора. Для сравнения: в США в состав организаций – лидеров по числу патентных заявок входят и университеты, и глобальные корпорации, и некоммерческие организации, то есть структура области более сбалансирована. Сети коллабораций здесь очень разветвленные и включают все типы организаций, что обеспечивает возможность прохождения полного цикла – от разработки технологии до ее внедрения в производство.
О том, что в ближайшее время страны БРИКС не сумеют изменить конфигурацию группы лидеров в области биотехнологий, говорит и их ориентация на внутренние рынки. Пока большая часть технологий остается внутри стран, о настоящей конкуренции на мировой арене говорить невозможно.
