Поколение S

Вы широко известны людям как «отец рингтона», хотя это далеко не единственное ваше изобретение. Какую из своих реализованных идей вы бы назвали самой интересной?

Сегодня, пожалуй, одним из самых интересных проектов, который уже вызвал отклик общества, стала программа Pan-African Mobile Health Delivery Network. Она позволяет эффективно снабжать африканские страны диагностикой и качественным лечением – и все это с помощью одного мобильного устройства. Но главное то, что потребителям совершенно не придется за это платить.

Проект запущен в девяти из 54 стран Африки. Благодаря очень тесному сотрудничеству со Всемирной организацией здравоохранения мы можем использовать их платформу для решения проблемы с лихорадкой Эбола. Сегодня работники медицинских учреждений и медсестры находятся в достаточно сложном положении, и если появится устройство, которое облегчало бы их работу с пациентами, молодыми матерями и новорожденными детьми, то его можно считать весьма хорошим и нужным изобретением.

Другое нововведение – образование через мобильные игры. Недавно я общался с представителем Angry Birds в Хельсинки. Финляндия славится самой лучшей в мире школьной системой. Так вот, они решили объединить образование и Angry Birds и таким образом создали новые способы обучения, сделав этот процесс веселым.

Что особенного сейчас происходит на стыке медицины и мобильных технологий?

Мне кажется, самое главное тут – это ряд новых приложений, которые могут распознать, что происходит в вашем организме. Они называются insideables (от английского inside, «внутри».  – Прим. ред.). Вы проглатываете маленькую таблетку, которая содержит крошечный радиочастотный чип, сделанный из овощей. При этом на вашу руку надета специальная повязка, которая устанавливает связь с этим чипом и может отправлять сообщения на мобильные устройства – как на ваши собственные, так и вашего врача, медсестры или другого медицинского специалиста, чтобы рассказать им о состоянии вашего здоровья.

Такое изобретение вскоре станет доступно большинству людей?

Оно уже начало распространяться. В Силиконовой долине международная команда специалистов из разных стран, включая Россию, сейчас как раз работает над этим проектом.

Вообще, надо сказать, что в России есть некоторые совершенно невероятные инновационные технологии, причем далеко не только в Москве, но и в таких местах, как Новосибирск или Томск. Я надеюсь, что министр связи и массовых коммуникаций Николай Никифоров понимает, что эта страна может дать миру прекрасные разработки. Это, конечно, потребует много дополнительных стимулов, но инновационный потенциал в России неизмерим, он самый лучший в мире. На самом деле я большой фанат России, я люблю эту страну.

Можете уточнить, какие именно российские инновации вам так нравятся?

Телеметрия. И в особенности персональная телеметрия, что, по большому счету, и представляют из себя наши insideables. Тот факт, что человек может носить маленький браслет и узнавать с его помощью свое артериальное давление, удивителен, и многие люди сейчас работают над расширением возможностей такого устройства.

Кроме того, уже в вопросе технических инноваций Россия достойно выступает с YotaPhone – собственным мобильным устройством.

Но основная проблема в том, что в России у небольших групп исследователей очень мало возможностей получить финансирование. Почему Силиконовая долина и Израиль играют ведущие роли в глобальном мире новых технологий? Потому что у них хорошо развита система финансирования инноваций: молодые люди получают средства для того, чтобы открывать собственные фирмы.

Замечательный пример – Nokia, крупная компания, собравшая лучших сотрудников из разных городов Финляндии. Когда она развалилась, 20 тысяч человек остались без работы, и правительство приступило к разработке специальных инновационных программ для них. Мой знакомый из Angry Birds рассказывал, как пять лет назад выступал в Хельсинкской школе экономики и спросил у студентов: «Кто из вас хочет запустить собственный стартап?» Из 200 человек только трое подняли руки. Прошло пять лет, и буквально недавно он снова прочитал лекцию в том же университете, уже для других 200 человек. В этот раз 110 из них подняли руки. То есть теперь, если у них есть оригинальный проект, правительство выделяет средства на его содержание и покрывает расходы, что стимулирует создание инновационной культуры.

Но вернемся к России. Мне кажется, Казань – это очень хороший пример инновационного города. Таким мог бы стать Владивосток, там могла бы быть инновационная лаборатория по исследованию холодного климата. Это очень нужно и важно, особенно сегодня, когда изменения в климате влияют на многие сферы жизни. Вполне возможно, что в ближайшее время летом будет намного теплее в холодных районах, и, например, Иркутск, а не Сочи станет курортным городом.

А что насчет индустрии мобильных технологий? Будут ли там какие-либо изменения?

Тот самый чип, про который мы говорили ранее, это один из примеров того, как окажутся связаны здоровье, здравоохранение и медицина в будущем. Вдобавок много работ сегодня относится к мобильным деньгам и платежами (и Россия, надо сказать, в этом вопросе выступает далеко не на первых позициях). Вообще, так получилось, что первым примером страны, активно использующей мобильные деньги и кошельки, стала Кения, которая ввела эту систему девять лет назад.

Каким, по-вашему, станет телефон будущего?

Массачусетский технологический институт в Бостоне уже проводит тестирование мобильного телефона, к которому не надо прикасаться: если вы приложите палец к определенной кнопке, на вашей ладони появится клавиатура. То есть вы можете включить телефон простым прикосновением к своей руке, это происходит благодаря специально разработанной проекции интерфейса. Телефон будущего окажется больше нацелен на заботу о здоровье, станет выполнять функции кошелька, а кроме того, знать ваши вкусы. Конечно, жениться на нем будет нельзя, но телефон будущего предложит потребителям гораздо больше индивидуальных услуг.

Прошлогодние исследования показали, что человек смотрит на экран своего смартфона в среднем 150 раз в день. Но за последний год этот показатель вырос до 200–220 раз в день, то есть примерно 10 раз в час или каждые шесть минут. Поэтому людей абсолютно всех возрастов сегодня называют screenagers (от слова screen – «экран», по аналогии с teenagers – «подростки».  – Прим. ред.) Мы вступаем в новую эру поколения screenagers. В связи с этим возникает вопрос: как это отразится на социальном взаимодействии между людьми? Мы еще не знаем, что происходит в результате такого частого использования телефона людьми.

Какие гаджеты полностью исчезнут?

Персональные компьютеры. Жители мегаполисов в основном будут использовать планшеты и другие устройства в стиле iPad. Мобильность станет играть наиболее важную роль при выборе устройства, что заметно уже сейчас. Люди сегодня постоянно находятся в движении, а современный темп жизни очень высок, особенно в странах БРИКС.

Раз уж мы заговорили про страны БРИКС, есть ли у них какая-то своя заметная роль в мире мобильных технологий?

Насчет стран БРИКС я несколько обеспокоен. Существует еще одно весьма важное объединение – диалог «Юг-Юг», которое занимается связями стран Южной Америки и Южной Африки. Но «Юг-Юг» нуждается в глотке «цифрового кваса» – российской силе и российских технологиях, которые нужны странам БРИКС для роста. Российские стандарты высшего образования, особенно в области математических наук, должны сыграть ключевую роль в помощи развитию стран-участниц объединения.

Относительно Африки я разделяю позицию African Leadership Network – группы умнейших цифровых изобретателей и бизнес-лидеров, работающих вместе над вопросами Новой Африки. Речь идет об инновационных странах – таких как, например, Кения, создавшая систему мобильных денег, или Руанда, где президент не начнет заседания правительства, пока у каждого из министров не будет в руках включенного планшета.

Сегодня страны БРИКС создали собственный банк развития с капиталом 200 млрд долларов, он может стать отличной связью между глобальным Югом и Россией и достаточно крепкой основой для долгосрочных отношений России и Индии. Вообще, индийские технологии играют наиважнейшую роль в объединении БРИКС: у них множество крупных и успешных компаний, как, например, Tata, и они достигают невероятных результатов.

Страны БРИКС идеально подходят для новых мобильных технологий, потому что они могут легко пропустить этап старых, не внедряя их в свое производство. Я думаю, Россия должна сыграть на этом: впереди нас ждет «интернет вещей», основанный на межкомпьютерных связях (machine-to-machine). В мире существует около 7,2 млрд мобильных телефонов, но число m2m-коммуникаций за последний год достигло отметки 50 млрд. И это как раз та сфера, в которой Россия со своими академическими знаниями и навыками может себя проявить.

Вы неоднократно называли города Сантьяго и Боготу ведущими мобильными центрами высоких технологий в Латинской Америке. Как обстоят дела с другими странами региона, на чьи технологии стоит обратить внимание?

Ну, во-первых, Коста-Рика – там разрабатываются некоторые весьма важные технические пакгаузы. Я бы отметил технологии в Мексике и, конечно, в Бразилии, особенно в Сан-Паулу. Но если говорить про наиболее благоприятные условия для инновационного развития, я бы выделил Колумбию и Чили.

Россия предложила рассмотреть возможность присоединения Аргентины к союзу БРИКС. У этого государства не самая сильная экономика, стоит ли надеяться на ускорение, которое ей способны придать технологии?

Аргентина может и должна быть членом БРИКС, но ее экономика нестабильна, как и политическая ситуация. Финансирование инноваций, исследований и развития в целом гораздо ниже, чем в других латиноамериканских государствах, скажем, в Бразилии. Конечно, существуют мобильные приложения, которые могли бы помочь Аргентине. Было бы интересно увидеть, как в стране реализуются мобильные деньги и кошельки, которые уже введены в обиход. Может быть, это будет одним из многочисленных инструментов, которые и правительство, и потребители смогут использовать в целях улучшения экономики страны. Кроме того, в Аргентине есть немало крупных телекоммуникационных операторов, и они стимулируют рост экономики, но этого пока что недостаточно.

Есть ли у современных технологий национальность?

Посмотрев, в каких географических областях сосредоточено создание величайших инноваций, стразу становится ясно, что это Силиконовая долина. Там было создано, изобретено и разработано столько нововведений, что этот регион лидирует в количестве зарегистрированных патентов. Кроме того, как мы уже говорили, это Израиль. Стартап-сообщества этой страны в большинстве случаев очень удачны и постоянно дарят миру множество нововведений – эта страна занимает второе по значимости место в мире по разработке и регистрации новых технологий и патентов.

Все-таки я уверен, что технологии не имеют национальности. Россия, например, хороша в математических навыках и знаниях технологий, но, например, Москва отстает в развитии, она напоминает мне инкубационный город, из-за ряда проблем, которые эффективно не решаются ни правительством России, ни правительством столицы.

Вы упомянули потенциал для объединения российских и африканских технологий. Что вы имели в виду?

Я вижу грандиозный потенциал для связи между стартапами в Кении, ЮАР и Нигерии и ведущими российскими компания­ми по всей стране. В Африке местная культура, традиции и правила применения технологий в каждом отдельном регионе очень важны. Другими словами, то, что работает в России, может и не сработать в Зимбабве или Кении. Но российской технической школе удалось занять достойное место на Африканском континенте. Поэтому России следует создавать новые проекты и оригинальные инициативы, которые могли бы в полной мере объединить ее с Африкой.

В одном из ваших интервью вы упомянули важность «умных городов» и их безопасности для развития как страны в целом, так и технологий в частности. Можно ли назвать российскую систему «безопасного города», которая использовалась на Олимпийских играх, примером будущих безопасных т­ехнологий?

«Безопасный город» в Сочи – революционная технология, которая в очередной раз доказала, что когда россияне вкладывают свои мозги, душу и технологии в большие проекты, они получаются грандиозными. Такие примеры могут играть огромную роль и влиять на мировые стандарты и даже полностью их изменить.