Работа над ошибками
Мы сетуем на неспособность социальных предприятий к масштабированию, но не стимулируем непрерывный поток инноваций. Мы знаем, что признание неудач – важнейший элемент инновационной деятельности, но не признаем их. Чтобы продвинуться в этом вопросе, нужен открытый диалог между социальными предпринимателями и благотворительным сообществом. BRICS Business Magazine публикует точки зрения двух лидеров сектора.
Как непризнание неудач влияет на сектор?
Рохини Нилекани: Социальные преобразования – процесс очень сложный. Они требуют системных изменений и распределения посреднических ролей. Для масштабных преобразований нужно много экспериментов, серьезная инновационная деятельность. На практике работают, естественно, не все идеи.
В социальном секторе крайне важно быстро признавать неудачи, понимать, какую роль сыграли лично вы и ваша организация, после чего приступать к работе над ошибками.
Махатма Ганди отправился в Южную Африку, потому что в Мумбаи ему не удалось добиться успеха на юридическом поприще и у него образовались долги. Так одна неудача положила начало пути, затронувшего все человечество.
Кайл Зиммер: Не стоит рассчитывать, что без инноваций социальные предприятия найдут решения, соразмерные имеющимся проблемам. На местном и региональном уровнях предпринимаются достойные усилия, но проблемы, с которыми мы сталкиваемся, требуют полномасштабных системных решений, а масштабирование на таком уровне требует инноваций.
Инновационные организации по определению часто оступаются. Но именно у них больше всех шансов добиться чего-то значимого. Из-за того, что в социальном секторе нет прозрачности в вопросе неудач, эта критически важная связь между инновациями и масштабированием разрывается и происходит массовое ослабление.
Поэтому ошибочные стратегии часто копируются, а последовательное движение вперед задерживается. Все это серьезно влияет на процесс решения проблем по всему миру.
Отчего социальный сектор не признает неудач?
Рохини Нилекани: Финансирование столь тесно связано с представлениями об успехе, что социальные организации вынуждены изыскивать возможности его провозгласить. Ради финансирования – не всегда ради общественного блага. Кроме того, на организации давит конкуренция: им нужно показывать максимальную отдачу на благотворительный капитал, из-за чего открыто говорить о неудачах часто невозможно.
Большое значение имеет и стадия, на которой происходит осечка. Для стартапов это честь, а серьезный риск в их случае ассоциируется с героизмом. Поэтому о неудачах там говорят без стыда.
Организация вырастает и начинает замалчивать провалы. Успех к этому времени часто становится принципом, его ждут. И когда что-то идет не так, каждый сотрудник и каждый отдел хранят это в тайне, создавая огромный организационный риск. Организациям нужно понять, как сформировать культуру признания ошибок и оперативной работы над ними.
Еще в таком случае крайне важно решить, отказываться ли от той или иной тактики. Иначе возникнет угроза так называемого иррационального усиления. В надежде улучшить результат или в страхе отойти назад человек может взяться за провальное дело с удвоенной силой.
Тогда осечка может превратиться в вопрос морали. Некоторые ошибки противоречат нравственным принципам, и ни оправдывать, ни воспевать их нельзя.
Но каждая ошибка – это отражение сделанного выбора и учебное пособие для всех участников экосистемы. Нам как филантропам необходимо создавать места, где организации рассказывали бы о своих неудачах, не подвергая опасности ни финансирование, ни общество в целом.
Кайл Зиммер: Эта проблема во многом следствие того, как устроен социальный сектор. В коммерческом секторе к неудачам относятся спокойно. На ранних стадиях ошибки приветствуются. Но у социальных предприятий все иначе. Они постоянно испытывают финансовое давление. Оно порождает склонность преувеличивать успехи в глазах партнеров из сферы благотворительности – и преуменьшать неудачи.
Филантропы и корпоративные доноры, в свою очередь, вкладывают в социальные предприятия серьезные деньги и поэтому также несвободны в решениях.
Тяжело осознавать, что внушительная инвестиция не принесла желаемого результата. Но ошибки бесценны, нельзя их не учитывать: они показывают, как не надо делать, и дают возможность свернуть в правильном направлении.
Если бы не ряд крупных ошибок, лучшие умы человечества так и продолжали бы маяться бесплодными мечтаниями. Это касается всех крупных событий на мировом научно-изобретательском небосклоне. После десяти тысяч тщетных попыток подобрать материал для нити накаливания Томас Эдисон, магистр неудач, произнес знаменитые слова: «Это не неудача. Я просто узнал, что эти десять тысяч вариантов не подходят». В нашем секторе должно быть место для подобного мышления.
Как в решении проблемы могут помочь филантропы и доноры, а как – социальные предприниматели?
Рохини Нилекани: Как филантроп я, помимо прочего, могла бы смелее указывать на ошибки. Думаю, филантропы, многие из которых сами достигли успеха на предпринимательском поприще, с легкостью идут на риск в своем деле. Они не ждут гарантий успеха.
Но позволить социальным предпринимателям взять на себя такой же риск для многих филантропов оказывается очень сложно. Это ведет к тому, что либо денег тратится не так много, либо их быстро забирают, либо успех провозглашается преждевременно.
Многие крупные доноры, включая меня и моего мужа Нандана, пришли к выводу, что для серьезного результата нужен совершенно иной подход: больше сотрудничать, объединять ресурсы и опыт, брать на себя больше риска и учиться больше доверять лидерам социального сектора.
Кайл Зиммер: Здесь многое зависит от благотворительного сообщества, ведь большинство некоммерческих организаций с финансовым давлением не справляются. Так что корпорациям, фондам и частным донорам необходимо сразу расставлять все точки над i, объяснять, что для них ценна прозрачность результата, будь то положительного или отрицательного.
Необходимо, чтобы они показывали готовность принять риски, идущие рука об руку с инновациями, чтобы они были готовы на партнерских началах поделиться мыслями о том, как воплотить очередную волну улучшений – и выжать максимум из своих инвестиций.
Мы же, социальные предприниматели, должны формировать правильные ожидания и декларировать риски, сопутствующие инновационным методам работы. Важно постоянно держать доноров в курсе того, что делается, какие проблемы возникают.
Центрами активности должны быть такие организации, как Фонд Шваба и Всемирный экономический форум (ВЭФ). Если мы всерьез настроены на социальные и экологические преобразования, нужно говорить об этом с самой высокой трибуны, в присутствии всех сторон. Для продвижения этого диалога ВЭФ – площадка, можно сказать, уникальная.
Что дает основания для оптимизма?
Рохини Нилекани: На мой взгляд, на интересном этапе жизни находится индийская благотворительность. Идет постоянное развитие, как и в случае с экосистемой для пожертвований. Богатство стремительно растет, концентрируется, и все внимание сосредоточено на том, какую пользу оно приносит стране.
Серьезные филантропы все активнее вкладываются в решение крупных, сложных проблем через взаимное доверие и сотрудничество, через технологии и информационные платформы и, что самое важное, с распределением ответственности за решение этих проблем между обществом и государством.
Мы называем это мышлением на базе социальных платформ. Так, по инициативе Tata Trusts запущен проект India Climate Collaborative. Сформирован Фонд независимых и социально ориентированных СМИ (Independent and Public Spirited Media Foundation, IPSMF). На глобальном уровне есть Audacious Project и Co-Impact – международная благотворительная инициатива, в рамках которой поддерживается ряд проектов, направленных на социальные преобразования в масштабе всего общества.
Это новые, правильные шаги. Теперь мы должны быть готовы встречать неудачи во всеоружии и максимально оградить общество от их влияния.
Кайл Зиммер: Да, есть небольшой, но растущий круг просвещенных филантропов, которые выступают за диалог об ошибках. А такой диалог очень нужен.
