Сильное средство
Что такое родная речь и как она сегодня влияет на самоопределение человека с учетом того, что идентичность – это социальный конструкт и может меняться в зависимости от внешних условий.
Как социолингвисту, изучающему проблемы языкового контакта, языковых идеологий, влияний социополитических трансформаций в обществе на язык и идентичность, мне часто приходится спрашивать своих информантов о том, кто они, кем они себя ощущают, к какой этнической, языковой, культурной группе принадлежат. Однажды, анализируя полученные данные, я вдруг непроизвольно спросил себя: «А кто я? Кем я себя ощущаю?». Мне довольно нелегко получить исчерпывающий ответ на этот вопрос.
Мой отец – тюркоязычный русский грек понтийского происхождения, мама – русская; родился я в Грузии, разговаривал по-русски и по-грузински, немного по-турецки. В начале 1990-х развал Советского Союза вынудил нас переехать в Россию, где я рос в преимущественно русско-греческих (православных) традициях с элементами турецкой культуры. В середине 1990-х родители решили мигрировать на Кипр, и мой лингвистический репертуар пополнился ново-греческим языком и кипрским диалектом греческого языка вкупе с параллельным формированием моей греческой идентичности. В 2008 году, получив высшее образование в Великобритании, я решил переехать в Австрию, где изучал немецкий язык. Четыре года назад я осознанно переехал жить в Россию. Где моя родина? Какой мой родной язык? Или, вернее, какие мои родные языки? Какой язык мне ближе, к какому языку у меня позитивное (а к какому негативное) отношение? Влияют ли эти языки, социополитические изменения в обществе, переезды из одной страны в другую на мою этническую и культурную самоидентификацию? Проводя исследования, я встречаю большое количество людей, которым так же нелегко ответить на вопросы о языке и идентичности. Социолингвистика как раз и направлена на изучение и объяснение подобных вопросов.
Процессы глобализации заметно усилились в последние десятилетия, особенно в больших городах и мегаполисах, во многом благодаря технологическому прогрессу, интернету, потоку информации, а также развитию коммерции, в том числе и в глобальной онлайн-среде. Сегодня мир стал «меньше», а трансформационные процессы в нем ускорились. Некоторые изменения в государстве, обществе, этнической группе становятся более выраженными. Язык – не исключение: многоязычие стало нормой во многих частях мира. Один из пяти школьников в Австралии говорит на более чем одном языке. Это обусловлено высокой мобильностью людей, возросшей конкуренцией на рынке труда и социально-политическими трансформациями в обществе.
При определении идентичности важно учитывать место, язык, родовые корни, культуру, традиции. Идентичность – это социальный конструкт, который может меняться в зависимости от социально-экономических и политических факторов. Наглядный пример подвижного характера идентичности показан в исследовании (Hall, 1995), где автор описал, как американки европейского происхождения, занятые в индустрии услуг «секс по телефону», используя расовые стереотипы, становятся более успешными, представляя афроамериканскую «идентичность». Но существуют и более серьезные причины смены идентичности, более постоянные по времени и по качеству. Много примеров тому можно найти в истории ХХ века, который ознаменовался титаническими преобразованиями в политике, культуре, истории. Когда на карте мира образуются новые государства с этнически, культурно и лингвистически разнообразным населением, когда пишутся новые конституции, когда статус того или иного языка меняется по политическим причинам, людям становится все труднее идентифицировать себя, определить свою культурную, языковую и этническую принадлежность.
Существует тесная связь между языком и этнической идентичностью. Даже сегодня многие определяют этническую принадлежность других на основе языка, на котором разговаривает представитель той или иной общины. Например, разговариваешь по-гречески – значит, ты грек, по-турецки – значит, турок и т.д. Однако процессы глобализации создают все более усложняющуюся систему взаимосвязей – это касается в том числе взаимосвязи языка и идентичности. Как-то я спросил свою бабушку, гречанку по национальности: «Какой твой родной язык?». Она не задумываясь ответила: «Греческий» – при этом не зная ни одного слова по-гречески. Символический характер «родного» языка может играть важную роль в социоэмотивном плане и отображаться в разных аспектах идентичности. Таких ситуаций в мире немало: этническая группа, утратив свой родной язык, сохраняет свою культурную принадлежность. Знаковым примером тут можно считать Ирландию, где народ практически утратил свой родной язык, перейдя на английский, при этом сохранил национальное, этническое и культурное самосознание. Несмотря на это, язык все равно остается важным маркером этничности, и этническая группа, переставшая говорить на своем родном языке в силу исторических, политических, экономических и других причин, часто прибегает к другим маркерам, которые подчеркивают и обозначают представителей этой общины как принадлежащих к определенной этнической группе. Одним из таких маркеров является практика выбора имен (naming practices). Например, среди греков России часто встречаются древнегреческие имена, такие как Сократ, Демокрит, Софроний, Афина и т.д., что в сегодняшней Греции редкость. Есть даже такие греческие имена, которые в самой Греции никогда не существовали, например, Эллада («Греция» по-гречески). Одна моя знакомая с таким именем недавно полетела в Грецию в отпуск, и на границе при предъявлении паспорта полицейский, увидев ее имя, удивленно сказал: «Греция приехала в Грецию, этого не может быть».
Группы людей, а также общества в целом обладают идеологией. В случае, когда мнения групп получают в социуме широкое одобрение, их рассматривают как нормальные, общепринятые, в то время как альтернативные взгляды рискуют быть восприняты как ненормальные, девиантные, иррациональные. Поэтому важно понимать, что очень часто языковое поведение тесно связано и зачастую формируется под влиянием (языковых) идеологий, а также под влиянием социоисторических, геополитических и экономических факторов. В определенных социополитических условиях язык может использоваться как сильное средство для демонстрации (или признания) прав на принадлежность к группе, культурному наследию, традиции, идентичности, ассоциированной с данным языком, часто в силу высокого статуса этого языка – престижности и потенциального экономического преимущества.
Процессы глобализации сегодня моментально отражаются на повседневной жизни и, как следствие, отображаются на языковом поведении и культурных ориентациях людей (при выборе образования, карьеры, семейной жизни и т.д.). По мере возрастающего влияния глобальных политических, социоэкономических и культурных трансформаций мультиязыковые сообщества демонстрируют более сложные модели языкового поведения, а идентичность приобретает более подвижный, более динамичный характер. Вместе с тем с развитием наднациональных формирований многие географические и языковые маркеры и границы идентичности размываются. Влияние социополитических трансформаций на взаимосвязь языка и идентичности усложняется, и для изучения этой темы требуется комплексный междисциплинарный подход.
Мой отец – тюркоязычный русский грек понтийского происхождения, мама – русская; родился я в Грузии, разговаривал по-русски и по-грузински, немного по-турецки. В начале 1990-х развал Советского Союза вынудил нас переехать в Россию, где я рос в преимущественно русско-греческих (православных) традициях с элементами турецкой культуры. В середине 1990-х родители решили мигрировать на Кипр, и мой лингвистический репертуар пополнился ново-греческим языком и кипрским диалектом греческого языка вкупе с параллельным формированием моей греческой идентичности. В 2008 году, получив высшее образование в Великобритании, я решил переехать в Австрию, где изучал немецкий язык. Четыре года назад я осознанно переехал жить в Россию. Где моя родина? Какой мой родной язык? Или, вернее, какие мои родные языки? Какой язык мне ближе, к какому языку у меня позитивное (а к какому негативное) отношение? Влияют ли эти языки, социополитические изменения в обществе, переезды из одной страны в другую на мою этническую и культурную самоидентификацию? Проводя исследования, я встречаю большое количество людей, которым так же нелегко ответить на вопросы о языке и идентичности. Социолингвистика как раз и направлена на изучение и объяснение подобных вопросов.
Процессы глобализации заметно усилились в последние десятилетия, особенно в больших городах и мегаполисах, во многом благодаря технологическому прогрессу, интернету, потоку информации, а также развитию коммерции, в том числе и в глобальной онлайн-среде. Сегодня мир стал «меньше», а трансформационные процессы в нем ускорились. Некоторые изменения в государстве, обществе, этнической группе становятся более выраженными. Язык – не исключение: многоязычие стало нормой во многих частях мира. Один из пяти школьников в Австралии говорит на более чем одном языке. Это обусловлено высокой мобильностью людей, возросшей конкуренцией на рынке труда и социально-политическими трансформациями в обществе.
При определении идентичности важно учитывать место, язык, родовые корни, культуру, традиции. Идентичность – это социальный конструкт, который может меняться в зависимости от социально-экономических и политических факторов. Наглядный пример подвижного характера идентичности показан в исследовании (Hall, 1995), где автор описал, как американки европейского происхождения, занятые в индустрии услуг «секс по телефону», используя расовые стереотипы, становятся более успешными, представляя афроамериканскую «идентичность». Но существуют и более серьезные причины смены идентичности, более постоянные по времени и по качеству. Много примеров тому можно найти в истории ХХ века, который ознаменовался титаническими преобразованиями в политике, культуре, истории. Когда на карте мира образуются новые государства с этнически, культурно и лингвистически разнообразным населением, когда пишутся новые конституции, когда статус того или иного языка меняется по политическим причинам, людям становится все труднее идентифицировать себя, определить свою культурную, языковую и этническую принадлежность.
Существует тесная связь между языком и этнической идентичностью. Даже сегодня многие определяют этническую принадлежность других на основе языка, на котором разговаривает представитель той или иной общины. Например, разговариваешь по-гречески – значит, ты грек, по-турецки – значит, турок и т.д. Однако процессы глобализации создают все более усложняющуюся систему взаимосвязей – это касается в том числе взаимосвязи языка и идентичности. Как-то я спросил свою бабушку, гречанку по национальности: «Какой твой родной язык?». Она не задумываясь ответила: «Греческий» – при этом не зная ни одного слова по-гречески. Символический характер «родного» языка может играть важную роль в социоэмотивном плане и отображаться в разных аспектах идентичности. Таких ситуаций в мире немало: этническая группа, утратив свой родной язык, сохраняет свою культурную принадлежность. Знаковым примером тут можно считать Ирландию, где народ практически утратил свой родной язык, перейдя на английский, при этом сохранил национальное, этническое и культурное самосознание. Несмотря на это, язык все равно остается важным маркером этничности, и этническая группа, переставшая говорить на своем родном языке в силу исторических, политических, экономических и других причин, часто прибегает к другим маркерам, которые подчеркивают и обозначают представителей этой общины как принадлежащих к определенной этнической группе. Одним из таких маркеров является практика выбора имен (naming practices). Например, среди греков России часто встречаются древнегреческие имена, такие как Сократ, Демокрит, Софроний, Афина и т.д., что в сегодняшней Греции редкость. Есть даже такие греческие имена, которые в самой Греции никогда не существовали, например, Эллада («Греция» по-гречески). Одна моя знакомая с таким именем недавно полетела в Грецию в отпуск, и на границе при предъявлении паспорта полицейский, увидев ее имя, удивленно сказал: «Греция приехала в Грецию, этого не может быть».
Группы людей, а также общества в целом обладают идеологией. В случае, когда мнения групп получают в социуме широкое одобрение, их рассматривают как нормальные, общепринятые, в то время как альтернативные взгляды рискуют быть восприняты как ненормальные, девиантные, иррациональные. Поэтому важно понимать, что очень часто языковое поведение тесно связано и зачастую формируется под влиянием (языковых) идеологий, а также под влиянием социоисторических, геополитических и экономических факторов. В определенных социополитических условиях язык может использоваться как сильное средство для демонстрации (или признания) прав на принадлежность к группе, культурному наследию, традиции, идентичности, ассоциированной с данным языком, часто в силу высокого статуса этого языка – престижности и потенциального экономического преимущества.
Процессы глобализации сегодня моментально отражаются на повседневной жизни и, как следствие, отображаются на языковом поведении и культурных ориентациях людей (при выборе образования, карьеры, семейной жизни и т.д.). По мере возрастающего влияния глобальных политических, социоэкономических и культурных трансформаций мультиязыковые сообщества демонстрируют более сложные модели языкового поведения, а идентичность приобретает более подвижный, более динамичный характер. Вместе с тем с развитием наднациональных формирований многие географические и языковые маркеры и границы идентичности размываются. Влияние социополитических трансформаций на взаимосвязь языка и идентичности усложняется, и для изучения этой темы требуется комплексный междисциплинарный подход.
