Столп антихаоса

Годовщина с начала боевых действий России на Украине в рамках специальной военной операции дала комментаторам удобный повод выступить со своим анализом, интерпретацией событий, их возможных последствий для всего мира. 

Из огромного числа материалов особо выделяются две публикации. Это статья журнала Foreign Affairs «Мир за пределами Украины». В ней американские эксперты отталкиваются от высказывания украинского президента Владимира Зеленского о том, что Украина, оказавшись на фронтире противостояния с Россией, сплотила мир. При этом авторы грустно констатируют противоположное: украинский конфликт привел не к сплочению, а к невиданному расколу мирового пространства. С одной стороны, действительно, Америке удалось сплотить вокруг себя своих союзников, используя кейс Украины как жупел, чтобы еще больше подчинить европейцев своей политике. С другой стороны, весь остальной мир Америку не поддержал, а в отдельных случаях открыто выступил в поддержку позиции России в этом конфликте, погасить который пока так и не удается. 

Второй, еще более интересный материал, – представленная в начале апреля в публикации под заголовком «Деструктивная развязка» консолидированная точка зрения экспертов Совета по международным отношениям, одной из самых влиятельных частных общественных организаций США в сфере мировой политики. Авторы статьи также считают, что конфликт укрепил трансатлантические отношения после нескольких беспокойных лет, но Китай и вовлеченность китайской экономики в мировую становятся еще одной серьезной проблемой. Хотя Китай остается официально нейтральным в украинском конфликте, он по-прежнему привержен своему «безграничному партнерству» с Россией, что подтвердил председатель КНР Си Цзиньпин во время своего трехдневного визита в Москву в марте. 

При этом китайско-американские отношения стремительно ухудшаются. Соединенные Штаты и Китай движутся к существенному, хотя и не полному, разрыву. Авторы материала предупреждают о возможной деструктивной развязке подобной ситуации и констатируют: сегодня мир находится в ужасном состоянии, гораздо худшем, чем даже во времена холодной войны ХХ века. 

Почему так? Потому что в годы той холодной войны большая часть мира была четко и однозначно разделена по блоковому принципу – между двумя блоками во главе с СССР и США, взаимодействие между которыми было минимальным. Существовал еще мир неприсоединившихся стран, но их вклад в геоэкономику и геополитику не был значительным. 

У каждого блока в холодной войне была своя идеология и собственная экономика. Они пытались занять пространство друг друга. Иногда это противостояние носило эскалационный характер, выливаясь в острые опасные конфликты вроде Карибского кризиса 1962 года, Корейской или Вьетнамской войны. Тем не менее блоковая конфронтация не приводила к катастрофическим последствиям для мировой экономики. Напротив, противостояние Советского Союза и Соединенных Штатов стимулировало и поддерживало экономическое развитие и технологический прогресс во всем мире.

Причина в том, что в обоих конкурирующих блоках возникла необходимость создавать новые технологии, прежде всего для обеспечения суверенитета, безопасности и обороноспособности. Например, в таких областях, как космос и ядерная энергетика, химия и медицина, авиация и машиностроение. Как оказалось в дальнейшем, это и стало движущей силой научно-технического прогресса во второй половине ХХ века.

Нынешняя ситуация много хуже, и это поддерживает вывод о разрушительном характере предрекаемой вашингтонским Советом по международным отношениям деструктивной развязки. В отличие от времен холодной войны сегодня мы находимся в мире, который прошел стадию глобализации. Экономические связи, цепочки создания стоимости настолько переплетены и распределены по мировому пространству, что рвать их без тяжелых последствий для всей глобальной экономики невозможно. Но именно это сейчас и происходит. 

Впервые мы увидели это в период пандемии коронавируса, а в прошлом году – уже в процессе эскалации кризиса вокруг Украины. Нашу встроенность в мировую экономику до начала специальной военной операции не следует недооценивать. К моменту начала СВО Россия участвовала в 38% глобальных цепочек создания стоимости, хотя в основном на уровне базовых материалов: энергетического сырья, металлов, удобрений, продовольствия. Тем не менее разрыв этих связей в результате введенных против России санкций оказался болезненным для всех. В первую очередь для главного покупателя российских ресурсов в прошлом – Европы. Там фактически запущен процесс деиндустриализации на фоне беспрецедентного роста цен на энергетические ресурсы и базовое сырье, провоцирующего инфляцию и новый долговой кризис. 

Мировая экономика в прошедшие полтора десятилетия после кризиса 2008 года поддерживалась на плаву за счет колоссального по масштабам кредитного бума и сверхмягкой монетарной политики центральных банков развитых стран. Эта политика, с одной стороны, давала импульс росту экономики, с другой – привела к беспрецедентному наращиванию глобального долга. Сегодня его величина оценивается более чем в 305 трлн долларов, включая 96,2 трлн долларов общего долга США, в числе которого 22 трлн долларов – задолженность одних только американских домохозяйств.

Повышение процентных ставок делает рефинансирование долгов для многих стран крайне проблематичным, если вообще возможным. В случае начала дефолтов – государственных и корпоративных – ситуация в мировых финансах усугубится из-за паники и массового неприятия риска инвесторами и кредиторами. 

Еще более тяжелыми последствиями грозит разрыв цепочек, связанных с поставками высокотехнологичной продукции. Воспроизвести ее самостоятельно не может ни одна страна современного мира. 

В частности, об этом можно судить по кризису рынка полу­проводников, который ударил по мировому автопрому и множеству смежных отраслей. Начавшись еще в пандемию, он полностью не преодолен до сих пор и развивается уже в сфере технологического противостояния США и Китая. 

В этом свете понятнее становится подоплека обострившегося в прошлом году кризиса вокруг Тайваня. Это остров, с территории которого можно контролировать значительную часть китайского морского экспорта и который также является ведущим мировым центром производства микрочипов и передовой электроники. Притом что сам Китай, с которым Америка собирается бороться за лидерство в мире, является центральной, стержневой страной в важнейших глобальных цепочках. 

Предвидя риски и последствия разрыва цепочек, ведущие страны стремятся замкнуть важнейшие технологические циклы и товарно-производственные цепочки на себе. Яркий пример таких усилий – принятый летом прошлого года американский закон о противодействии инфляции. По сути, он направлен на создание и привлечение ключевых производств на территорию США, в том числе в области разработки и выпуска полупроводников.

Так, еще в 2020 году было объявлено о начале строительства в Аризоне фабрики по выпуску чипов тайваньской TSMC, мирового лидера по офшорному производству микрочипов, по передовой топологии 5 нм. Стоимость проекта – 12 млрд долларов. Выход производства на проектную мощность намечен уже на следующий год. Там же, в Аризоне, будет построена вторая фабрика TSMC для создания чипов уже по фронтирной технологии 3 нм с аналогичными инвестициями. Соответствующие планы были заявлены в прошлом году. Также известно о намерении TSMC создать производства полупроводников в Японии и Сингапуре.

Фактически запущен процесс ускоренной технологической деглобализации. Его результатом станет появление обособленных регионов, располагающих замкну­тыми внутри себя цепочками критически важных технологий и производств. Для описания этого феномена эксперты Совета по международным отношениям вводят новое понятие «френдшоринга» (friend-shoring), означающее концентрацию экономики, рынков, цепочек поставок в блоках «своих» стран, которые разделяют ваши ценности и правила. 

Мир изменился 

Все эти процессы – прямое следствие нарастающего противостояния между Китаем и США за доминирование в мире. Де-факто новая холодная война уже началась. Ее цель – выяснить, за кем будет роль мирового гегемона на следующие несколько десятилетий.

У этого конфликта есть вполне объективные причины. После распада СССР в 1991 году Соединенные Штаты в течение трех десятилетий пользовались всеми привилегиями единоличного мирового лидера. Управляли глобальными процессами через идеологические установки неолиберализма и неоконсерватизма, подкрепленные экономической, финансовой, политической и военной мощью единственной сверхдержавы. 

Но мир изменился. Американская «мягкая» сила утратила былую привлекательность для многих регионов мира. В последнее время к этому добавилось уже плохо скрываемое раздражение по поводу экономической политики Вашингтона, основанной на неконтролируемой эмиссии доллара. Заморозка части российских золотовалютных резервов с началом специальной военной операции на Украине заставила многие страны всерьез засомневаться в надежности долларовой инфраструктуры и своих авуаров, номинированных в американской валюте. 

Скоропалительный уход США из Афганистана летом 2021 года показал всем заинтересованным наблюдателям, что Америка утратила роль надежного гаранта региональной безопасности. По крайней мере в отношении стран за пределами западного мира. Это также имело последствия. Мы видим это на примере ближневосточных монархий, которые с некоторых пор начали проводить демонстративно независимую политику от США в рамках ОПЕК+, а в качестве гаранта своей безопасности все больше видят Россию и Китай. 

Но главное – центр мировой экономической силы за все это время начал необратимо смещаться с берегов Атлантики обратно в Азию. Туда, где он находился вплоть до XVIII века, когда азиатские экономики, прежде всего Индия и Китай, были гораздо весомее экономик Старого Света. 

В блоковой логике ведущие страны с развивающейся экономикой в лице БРИКС уравновесили, а теперь и опередили клуб наиболее развитых стран во главе с G7, «Большой семеркой». Сегодня на страны БРИКС приходится 31,5% глобального ВВП, тогда как на G7 – только 30%. Если эта тенденция продолжится, то уже к 2030 году БРИКС будет контролировать более половины мировой экономики. В случае вероятного расширения организации этот путь будет пройден еще быстрее. Меняется само понятие «развивающаяся страна». Теперь это не государство, стремящееся догнать страны Запада, а место, где происходит развитие.

Перераспределение экономического веса изменяет геополитический баланс в полном соответствии с диалектическим законом о переходе количества в качество. Постепенные и зачастую медленные количественные изменения накапливаются, достигают критических значений и внезапно, а порой скачкообразно, влекут за собой быстрое качественное преобразование, меняя глобальный баланс сил и трансформируя балансы интересов главных участников. 

По сути, Америка оказалась в классической «ловушке Фукидида» (неизбежность столкновения в борьбе за лидерство между претендентами на статус гегемона). То есть в ситуации, когда в борьбе за гегемонию Соединенные Штаты обязаны навязать войну державе-претенденту – Китаю. КНР теснит Америку по всем фронтам, накачивает экономические мускулы, продвигает юань в качестве альтернативы доллару, быстро и качественно наращивает военный потенциал, включая создание авианосного флота и модернизацию ядерных сил. 

Для начала войны между Америкой и Китаем сложились все условия. Более того, эта война уже началась. Мы уже видели два первых этапа этого противостояния: войну санкций и экономическую войну. Третий этап – «горячая» война – уже не является чем-то невозможным. В прошлом году обе страны оказались на грани «горячей» войны на фоне пресловутого визита американской конгресс-вумен Нэнси Пелоси на Тайвань. Пока обе стороны готовятся, наращивая силы и воздерживаясь от перехода опасной грани. 

Связанный с американским внешнеполитическим ­ведомством журнал Foreign Affairs в статье «Америка, Китай и трагедия политики великих держав» недвусмысленно дает понять, что в новой холодной войне более вероятна не только война великих держав, но и применение ядерного оружия. По мнению авторов публикации, ядерная эскалация может возникнуть, если Пекин и Вашингтон будут сражаться за Тайвань или Южно-Китайское море. 

Отметим, что еще осенью 2021 года был сформирован тройственный блок AUKUS в составе США, Великобритании и Австралии, который уже называют «азиатско-тихоокеанским НАТО». Его главная цель – сдерживание Китая в тихоокеанском регионе. Очередное обострение конфликта в Индо-Тихоокеанском регионе, вероятно, лишь вопрос времени. 

Созидательное разрушение 

Говоря о противостоянии «Запада» и «Незапада», надо понимать, что наш мир подчиняется только одному типу законов – законам физики. Самый страшный из них, второе начало термодинамики, говорит о неубывающей энтропии. Да, создать хаос, разрушить существующую систему можно. Но чтобы противостоять этому хаосу, разрушению в дальнейшем, придется приложить гораздо больше усилий. Еще больше усилий потребуется для создания нового справедливого миропорядка.

Америка, Запад, направляя максимум энергии на разрушение старого мира, в котором они чувствовали себя максимально комфортно (задавали стандарты, правила игры, цены на финансовые активы и товары), сильно рискуют оказаться у разбитого корыта. Сейчас все меняется: доллар постепенно теряет гегемонию, а страны глобального Юга, БРИКС, стараются создать свои ценовые центры, институты управления, на базе которых будет строиться уже новый мир. 

При этом Запад уже потерял или теряет многие жизненно важные компетенции, технологии и производства. Выпуск полупроводников, технологии полного ядерного цикла, вероятно, самые показательные примеры этого. Чтобы сохранить доминирующее положение, Западу не остается ничего другого, как либо попытаться задержать развитие всех остальных, запустив процесс деградации, либо устроить реальный конфликт или серию реальных конфликтов. На практике – устроить и то и другое одновременно. 

Еще в 1944 году в ходе Бреттон-Вудской конференции тогдашний министр финансов США Генри Моргентау заявил, что в основе американской внешней политики должны лежать национальные интересы, а вооруженные силы и угроза их использования – важнейший материальный ресурс в международных отношениях, который определяет силу нации. Идея не умерла. По сути, сегодня мы вновь стоим на пороге гонки вооружений, инфраструктурной войны. Ее первый акт в виде подрыва «Северных потоков» уже состоялся. Впереди, как ожидают американские аналитические центры, нас ждет война в отношении подводных кабелей и другой критически важной инфраструктуры. Разумеется, продолжится торговая и санкционная война. Притом что в ближайшее время мир, скорее всего, войдет в очередной финансовый, а вероятно и экономический, кризис. 

Возникнет идеальный шторм, который снесет прошлый мир, каким мы его знали. Все это очень напоминает реализацию идей экономиста австрийской школы Йозефа Шумпетера о созидательном разрушении. В соответствии с ними система капитализма не может постоянно находиться в равновесии и обновляется. Когда мировая экономическая модель приходит к своему исчерпанию, достигает пределов, необходимо – почти по Марксу – разрушить все до основания. А затем заново строить иную экономическую систему путем создания чего-то принципиально нового, завоевания новых рынков и более тщательной эксплуатации старых. 

В этих обстоятельствах сложно отделаться от ощущения, что кто-то осознанно запускает процесс «созидательного разрушения» для уничтожения мировой системы, которая строилась последние 30 лет на базе идеи поддержания экономического роста за счет наращивания потребления через дешевый кредит. То есть, по сути, экстенсивного роста ВВП за счет почти варварского безумного использования ресурсов планеты. Наступает финал этой экономической модели, при агонии которой мы все сейчас присутствуем. 

Но если хаос – это естественное начальное состояние природы, то противостоящая ему во все времена цивилизация (вспомним пирамиды, величественные чудеса света, развитые города, акведуки, высокую культуру, технологии, науку и философию) требует огромных созидательных усилий. Усилий антихаоса. 

Ведущие незападные страны мира в лице БРИКС сегодня единственная структура на планете, способная противостоять нарастанию процессов хаотизации. Тот факт, что по экономическому весу это объединение уже превосходит «Большую семерку», обосновывает и создает необходимые условия для того, чтобы оно принимало большее участие в глобальном управлении, выстраивании нового миропорядка. Для этого необходимо не просто требовать соблюдения международного права – наши противники его игнорируют, выстраивают порядки, основанные на собственных правилах. Нужно создавать свои правила и институты мирового влияния взамен старых, которые сегодня целиком находятся в руках Вашингтона. Прежде всего это институты Бреттон-Вудской системы: МВФ, Всемирный банк, ВОЗ, ВТО. Хотя их влияние и авторитет в последнее время существенно снизились, их фактическое разрушение потребует еще какого-то времени. Возможно, нескольких десятилетий. 

Как указывается в исследовании MIT «Вооруженная взаимозависимость: как глобальные экономические сети формируют государственное принуждение», государства, обладающие эффективной юрисдикцией над центральными информационными и экономическими узлами и соответствующими внутренними институтами и нормами, могут использовать эти структурные преимущества для принуждения остальных. Это относится и к интернету, и к сфере коммуникаций, и к системам международной торговли и платежей (SWIFT), и к технологическим стандартам и правам на интеллектуальную собственность. 

Странам незападного мира, в первую очередь БРИКС, необходимо, не теряя времени, начать формировать альтернативу: новую организацию содействия международной торговли взамен умирающей ВТО, специальные банки развития, какой-то аналог МВФ, собственный Международный арбитражный суд для решения торговых споров, собственные ценовые центры и информационно-платежные системы со своими национальными и, возможно, синтетическими валютами, чтобы балансировать торговлю между БРИКС и странами вне этого блока. 

Надо будет создать новые специализированные финансовые фонды для поддержки дружественных стран, которым придется очень сложно в предстоящем кризисе. Хотя основу кризиса заложили не мы, а страны Запада, уклониться от него все же никому не удастся. Уже в обозримой перспективе нам предстоит иметь дело с последствиями многолетней накачки мировой экономики дешевыми деньгами, дисбалансами глобальной системы и разрушительными санкционными действиями западных стран. 

НИИ незападного мира 

В целом мир входит в очень серьезное противостояние, череду кризисов, инфраструктурных войн и конфликтов с сообществом, в котором либеральная демократия превращается в жесткое общество антиутопии с колоссальным неравенством между правящей верхушкой и остальной массой населения, с распределительной и надзорной экономикой, с бесчеловечной диктатурой. Цивилизационная война между традиционными государствами с национальными интересами и вот этим оруэлловским монстром – это то, что нас ждет впереди.

В этом противостоянии Россия – противник Запада внутри не новой, но снова вынутой на свет концепции «полуторной войны». Здесь Китай – «целая» часть и главная цель, а мы – ее «половина». То есть важный, но все-таки второстепенный фронт глобального противостояния двух главных соперников, США и Китая. 

В соответствии с этой концепцией задача Америки в Европе – сдерживать Россию, концентрируя ресурсы и усилия на главном, Азиатско-Тихоокеанском направлении. Боевые действия на Украине – практическая реализация этого плана. Навязав нам эту вой­ну, наши противники стремятся перенапрячь российскую экономику, нанести ей таким образом поражение. Одновременно конфликт с Россией используется Соединенными Штатами как инструмент быстрого ослабления и десубъективизации Европы для истощения ее промышленного и социального потенциала, то есть фактического уничтожения европейской цивилизации. Конкуренты гегемону не нужны. 

Из-за отсутствия субъектности Европа едва ли сможет что-то этому противопоставить. России же необходимо побеждать хотя бы для того, чтобы отправить Америку с ее гегемонистскими претензиями обратно домой, в Западное полушарие. Победное завершение нашей специальной военной операции на Украине поставит крест на европейских амбициях США. В этом случае Россия сможет не только восстановить оборванные экономические связи с европейским континентом. Она получит возможность взять исторически привычную для себя роль миротворца, экспортера безопасности в Европе и других регионах, не только на Ближнем Востоке и в Африке, но в том числе в Центральной Азии и Закавказье, которое сегодня также пытаются зажечь, раздувая застарелые конфликты.

Хотя отношения между Россией и Европой сегодня кажутся испорченными безнадежно, их нормализация в перспективе не такой уж невероятный сценарий. Как это может быть, не далее как в апреле этого года продемонстрировали два заклятых в прошлом соперника – Саудовская Аравия и Иран. Они подписали соглашение о восстановлении дипломатических отношений, достигнутое при прямом посредничестве председателя КНР Си Цзиньпина. 

Начав специальную военную операцию, Россия решает еще одну критически важную для себя задачу – возвращения на путь индустриализации и научно-технологического развития. Да, мы делаем это так, как умеем, через военно-промышленный комплекс. Но решение проблем, связанных с обеспечением безопасности, обязательно даст импульс развитию новых технологий, как это бывало всегда в нашей истории.

Актуальная задача России – сохранить свою цивилизацию, свои основы и предложить всему миру модель развития, основанную на системе универсальных, объединяющих общества, народы и государства ценностей. Миропорядок, который может быть создан на этих идеалах и ценностях, должен быть справедливым, безопасным и привлекательным для всего человечества. По сути, Россия может взять на себя роль одного из столпов антихаоса. 

Также мы можем и обязаны предложить миру технологии, которые будут билетом в будущее для всего человечества, прежде всего в важнейшей сфере – энергетике. Наиболее перспективны технологии мирного атома, и в них Россия сохраняет лидирующие позиции в мире. Другое направление – аэрокосмическая отрасль, где мы не утратили компетенции и сохранили конкурентоспособные инженерные школы. 

Еще один перспективный специфический технологический кластер связан с гиперзвуком. Хотя применение этих технологий в чистом виде в гражданском обиходе вряд ли возможно, развитие направления способно дать серьез­ный импульс сопутствующим отраслям. Например, в области новых материалов. 

У России есть шансы стать донором в кластере биотехнологий, где у нас также остались научные школы, инфраструктура и заделы. Достаточно вспомнить наши очевидные успехи в борьбе с недавней коронавирусной пандемией. 

Или робототехника. Для создания роботов не нужно много материалов и сырья, зато требуются интеллект, знание теоретической механики, программирования и математики, а в этом мы всегда были сильны. Роботы, в свою очередь, повысят производительность труда в нашей стране и могут стать заметной статьей экспорта.

Двигаясь в этом направлении, мы можем и должны быстро восстановить фундаментальную и прикладную науку, систему подготовки кадров. Мы не можем и не должны становиться всемирной фабрикой, повторяя путь Китая и конкурируя с ним. Это невозможно. Мы должны превратиться в центр научного развития незападного мира. 

Гильдии партнер 

По сути, все это – залог нашего выживания, суверенности в мире будущего. Можно не сомневаться, что Запад продолжит идти с нами на жесткий разрыв. Фронтальные санкционные запреты на доступ к критически важным технологиям, товарам и знаниям для России не новость. Такая же ограничительная политика с нарастающей силой разворачивается и в отношении Китая. Мы видим, например, как сегодня США требуют от своих партнеров-вассалов порвать сотрудничество с КНР в области микрочипов и микроэлектроники. Притом что сегодня Китаем потребляется около 40% этой продукции, которая контролируется США, Тайванем, Южной Кореей, Нидерландами. Однако даже перспектива потери почти половины рынка не является стоп-сигналом в современном мире, развитие которого идет в парадигме «френд-шоринга» в рамках формирующихся мировых макрорегионов. 

Чтобы не остаться не у дел, России, Китаю и другим странам БРИКС придется создавать собственные технологии. И идти здесь следует не по пути копирования, замещения все менее доступного импорта, а путем воспроизводства собственных инноваций. В этом нам не избежать сотрудничества и в фундаментальных науках, и в создании новых технологий. Здесь Россия должна показать, насколько мы способны идти на такое сотрудничество. Насколько мы можем стать незаменимыми для наших партнеров в плане научно-технического, технологического развития в направлениях, где мы все еще их опережаем. 

Опасения, что, идя на более тесное сближение с Китаем, включая переброску в восточном направлении потоков сырья и энергоносителей, Россия оставляет себя в роли второстепенного партнера, просто теперь не Запада, а Востока, лишены серьезных оснований. Китай не претендует на глобальную гегемонию, будучи в первую очередь сосредоточенным на решении внутренних проблем. Поставки ресурсов восточному соседу позволят России получить средства, необходимые для противостояния с Западом и для будущего развития.

Наше партнерство не будет принимать форму отношений сеньора и вассала, хозяина и слуги, а станет чем-то сродни отношениям партнеров внутри торговой гильдии. Это не только справедливо, но и эффективно. Это единственный способ создать структуру, способную противостоять надвигающемуся на всех нас хаосу.