Углеводородная дипломатия

Как вы оцениваете факт появления БРИКС и влияние этой структуры на мировые энергетику и окружающую среду?

Эрвин Аррьета-Валера: Очень здорово, что возникла БРИКС. Эта организация может создать крепкую платформу для стимулирования духа глобального сотрудничества во многих сферах. Процесс интеграции стран-участниц – вопрос политический. Они от нее выигрывают, и для мира в целом организация полезна. Кроме того, Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР входят в G20. А та достаточно сильна, чтобы оставить не у дел разрозненный «архипелаг» из нескольких существующих учреждений. G20 способна воспитать дух глобального сотрудничества в сферах энергетики и охраны окружа­ющей среды и создать платформу, на базе которой такое сотрудничество будет происходить.

Я всегда предлагал сделать под эгидой ООН структуру, которая бы занималась вопросами энергетики и окружающей среды. Она бы курировала международное сотрудничество по аналогии, скажем, с ФАО, в чьей юрисдикции продовольствие и сельское хозяйство, и ЮНЕСКО, отвечающей за науку и культуру. Если подобную структуру учредят, то, вероятнее всего, это будет сделано по инициативе БРИКС. Я считаю, что энергия и окружающая среда, как небо, воздух и вода, не принадлежат какому-то отдельному географическому образованию – они принадлежат всему человечеству.

Арсен Гаспарян: Для меня очевидно, что появление БРИКС четко обозначило переход экономической энергии и влияния от эксклюзивно обладавшего ими Запада к более широкому спектру стран, включая страны Востока и Юга. Мировая экономика становится многополярной. Однако тон взаимному сотрудничеству пяти участниц будут задавать их политические проблемы. Китай и Индия еще не разрешили территориальные споры, ЮАР нужно доказывать, что она действительно достойна быть в организации, а Бразилия находится в западном полушарии, то есть в зоне влияния США. Этими проблемами нужно заняться, и нужно их решить. Иначе БРИКС по форме и по сути останется неформальным клубом или блоком. Впрочем, итоги последнего саммита в Бразилии и решение открыть в Шанхае Новый банк развития весьма многообещающие.

Скорее всего, БРИКС пополнится новыми странами. Причина не только в том, что эта организация служит глобальным балансиром в энергетике и охране окружающей среды, но и в том, что производителям углеводородов вроде Колумбии, Эквадора, Мехико, Перу, Тринидада и Тобаго и Венесуэлы присоединение к БРИКС могло бы быть очень полезно

Что же касается влияния на мировые энергетику и окружающую среду, то российские предложения о создании Энергетической ассоциации БРИКС, Резервного банка топлива и Института энергетической политики БРИКС говорят о том, что блок намерен активно развивать и укреплять свои энергетические механизмы. Более того, в Бразилии, Индии и Китае стремительно растет спрос на нефть, а потенциал для сотрудничества в области ресурсов у пяти стран огромен.

Каковы, на ваш взгляд, перспективы российско-китайского энергетического партнерства?

Э. А.-В.: О перспективности этого партнерства свидетельствует сам факт того, что оба государства изначально входят в БРИКС. Они соседи и оба обладают громадными запасами природных ресурсов. Кроме того, у обоих крупный внутренний рынок и большое население, хотя из-за размаха и неоднородности территорий неудобна внутренняя транспортировка. Китаю и России необходимо тесно сотрудничать в энергетическом секторе: инвестировать, работать, коммерциализировать и привлекать к этому предприятия из других стран.

А. Г.: В прошлом году «Роснефть» подписала соглашение на 270 млрд долларов, в результате чего поставки нефти в Китай должны удвоиться. Сделка стала одной из крупнейших за всю историю мировой нефтяной индустрии. Газпром и Китайская нацио­нальная нефтегазовая корпорация (CNPC) заключили важный 30-летний контракт о поставках природного газа. Ожидается, что за 30 лет будет выплачено около 400 млрд долларов. Газ пойдет в КНР из Сибири по трубопроводу. По данным CNPC, начиная с 2018 года Россия ежегодно будет поставлять в Поднебесную по 38 млрд кубометров природного газа. В инфраструктуру для транспортировки этого газа Россия собирается вложить около 55 млрд долларов, а Китай построит часть трубопровода, которая будет пролегать по его территории. По-моему, эти факты не требуют комментариев. Сейчас обеим странам нужно больше концентрироваться на инновациях, технологическом развитии и внедрении новых научных методов в энергетику.

Появление БРИКС четко обозначило переход экономической энергии и влияния от эксклюзивно обладавшего ими Запада к более широкому спектру стран, включая государства Востока и Юга. Мировая экономика становится многополярной. Однако тон взаимному сотрудничеству пяти участниц будут задавать их политические проблемы. Ими надо заняться, и необходимо их решить. Иначе БРИКС по форме и по сути останется неформальным клубом или блоком

Единственный вопрос – превратится ли это тесное сотрудничество во множестве областей, включая энергетику, в настоящее стратегическое партнерство.

Расширится ли БРИКС за счет новых стран, в том числе латиноамериканских? И зачем этим странам присоединяться?

Э. А.-В.: Да, думаю, БРИКС пополнится новыми странами, и латиноамериканскими в том числе. Причина не только в том, что БРИКС, наверное, служит глобальным балансиром в энергетике и охране окружающей среды, но и в том, что производителям углеводородов вроде Колумбии, Эквадора, Мехико, Перу, Тринидада и Тобаго и Венесуэлы присоединение к БРИКС могло бы быть очень полезно.

А. Г.: Все зависит от эффективности «внешней» дипломатии БРИКС. Также не исключаю, что ряд латиноамериканских стран, особенно участницы АЛБА, хотели бы присоединиться к БРИКС, но им нужно помнить, что западное полушарие, в котором они расположены, – это зона национальных интересов США, и такой статус у него с начала XIX века, когда была принята Доктрина Монро. Возможно, мы увидим некоторые интересные изменения в системе международных отношений.

Американский нефтяной бум, изменение климата, чистые и возобновляемые источники энергии – все это меняет энергетические рынки. Не кажется ли вам, что «великая революция» в энергетике уже близка?

Э. А.-В.: На примере США хорошо видно, как изъяны энергетической политики рождают проблемы с предложением такого стратегического, исчерпаемого и невозобновля­емого ресурса, как углеводороды, несмотря даже на несоизмеримость его национальных запасов. Реальность изменения климата и стремление к использованию чистых и возобновляемых источников энергии вопросов не вызывают. Но, к сожалению, геополитика, как, например, на Ближнем Востоке, меняет энергетические рынки и ставит под угрозу инициативы БРИКС. Однако я верю, что БРИКС может следовать пленительной мечте о рациональном использовании природных ресурсов, а также производимой энергии, которое бы происходило в условиях защищенной, незагрязняемой и очень чистой окружающей среды, а будущие и ныне живущие поколения получали бы от этого выгоду в виде оптимального качества жизни. И я верю, что организация может осуществить эту мечту.

А. Г.: Мы не на пороге «великой революции». Энергетика обновляется, как правило, очень медленно. Нефти потребовался без малого век, чтобы стать энергоносителем номер один вместо угля. На энергетическом рынке доминировали и будут доминировать углеводороды.

Американский нефтяной бум и снятие 40-летнего запрета на экспорт нефти, если оно произойдет, определенно подстегнут экономику США, улучшат их позицию и повысят влияние. Проблему изменения климата осознал практически весь спектр мировых политических сил. Потребность в новых источниках энергии, возобновля­емых и альтернативных, плюс опасения за климат и энергетическую безопасность запустили волну исследований в энергетических отраслях. Однако нефть остается стратегическим ресурсом, критически важным для государственных стратегий и международной политики.

Свыше 80% мировых запасов нефти контролируются правительствами и государственными нефтяными компаниями. 15 из 20 крупнейших нефтяных компаний – государственные. Россия и Китай больше всех преуспели в стратегическом развертывании госпредприятий в различных отраслях, включая оборонную промышленность, электроэнергетику, телекоммуникации, металлургию и авиастроение. Многие страны следуют их примеру. Мне кажется, мы скорее на пороге противостояния между свободными рыночными экономиками и государственным капитализмом, и это противостояние определяюще для международной политики следующего поколения.

Эрвин Аррьета-Валера свыше 55 лет проработал в нефтяной отрасли. С 1994 по 1999 год – министр энергетики и горнорудной промышленности Венесуэлы и возглавлял совет директоров PDVSA. В 1995–1996 годах был президентом Организации стран – экспортеров нефти (ОПЕК). Сыграл ключевую роль в налаживании открытого диалога между членами ОПЕК и другими экспортерами. На данный момент Аррьета-Валера живет во Флориде и консультирует колумбийскую компанию Pacific Rubiales Energy.

Арсен Гаспарян – директор американского бюро компании Esproenko (штаб-квартира – в Барселоне). В США продвигает новые технологии, призванные увеличить продуктивность нефтяных и газовых скважин. Занимал высокие посты в министерстве иностранных дел Армении. Вел деятельность в областях политологии и международных отношений. Работал в различных компаниях на американском и европейском рынках.