О дивный новый криптомир
Влияние технологии блокчейна на глобальную экономику будущего окажется сродни интернету, а Россия при условии умного регулирования сможет претендовать на лидирующие позиции в новом криптомире, заодно решив проблему неразвитости институтов, рассказал в интервью BRICS Business Magazine блокчейн-предприниматель, основатель LAToken Валентин Преображенский.
Современные мнения о блокчейне зачастую противоположны. Одни полагают, что эта технология перевернет мир, каким мы его знаем сегодня. Другие склонны видеть в ней очередной пузырь, который схлопнется подобно доткомам. Что такое эта технология, на ваш взгляд, и в каком моменте развития она находится?
Наш аналитический отдел LAT Crypto Research предсказывает рост капитализации криптовалют со 150 миллиардов до пяти триллионов долларов к 2025 году. Основным драйвером роста будут токенизация активов, снижающая издержки на сделки купли-продажи активов и повышающая ликвидность, прозрачность и эффективность рынков капитала. Выпуск акций может заменяться на выпуск токенов. Это сделает ликвидными ранее неликвидные активы и позволит получить 10–40% премии за ликвидность, облегчит доступ к капиталу и сократит его стоимость. Традиционные издержки 2–3% от стоимости компании и транзакционные издержки сократятся на порядок. При этом увеличится прозрачность активов, станет невозможным изменять задним числом данные о компаниях.
Все это может заместить старую инфраструктуру новой, при обслуживании которой производительность труда окажется выше. Не исключено, что это создаст новые бизнесы, которые были невозможны при предыдущих транзакционных издержках. Так что у блокчейна, на мой взгляд, большая перспектива.
Кроме того, рынок поддерживает использование блокчейна для оптимизации операций. Например, подобный проект Torch-банка ABN Amro сокращает время на сделку лизинга коммерческой недвижимости с шести недель до 42 часов. Вдобавок эта технология делает прозрачным портфель лизинговой недвижимости для центральных банков, регуляторов и вкладчиков в реальном времени. А это не только серьезно оптимизирует бизнес-процессы внутри самого банка, увеличивает скорость работы и снижает издержки, но в перспективе может привести и к существенному упрощению регулирования этой сферы.
Такое развитие инфраструктуры, вероятно, создаст новые виды бизнесов, которые невозможны при текущих транзакционных издержках.
Иными словами, вы не считаете вероятным повторения сюжета, подобного кризису доткомов?
После кризиса доткомов интернет никуда не исчез. Пузырь доткомов надулся из-за переоценки перспектив стартапов, когда инвесторы предвкушали, что интернет изменит наш мир. И он, замечу, его изменил. Но глубину этих изменений инвесторы в большинстве случаев переоценили, вкладывая в компании, которые не имели никакого бизнеса, не смогли его создать. В криптовалютах, где мы сейчас наблюдаем ажиотажный рост, ситуация похожа, однако есть нюанс. Почти каждый ICО-проект создает «центральный банк» – смарт‑контракт, выпускающий токен, используемый как валюта в сделках, что имеет ценность.
Какую?
Он имеет ценность обменного инструмента. И даже если компании не удается создать бизнес, который раскручивает этот токен, все равно он имеет ценность, если им пользуются другие пользователи. Для обмена, для торговли. Это не предохраняет от обесценения токенов, но тем не менее они могут использоваться после исчезновения компании и поэтому стоят больше, чем акции обанкротившейся компании.
Сейчас идет большой рост инвестиций в эту сферу. Потому что финансовые компании, государственные институты постепенно начинают адаптировать блокчейн под свои нужды – для ведения реестров собственности, для бэк-офисов банков, для маркет-сервисов между банковскими учреждениями. Кроме того, как было сказано выше, начали появляться владельцы активов, которые хотят их токенизировать. Все они создают новостной фон вокруг блокчейна. И это дополнительно привлекает инвесторов.
Больше всего это заметно на рынках криптовалют. Сейчас их совокупная капитализация составляет около 140 миллиардов долларов. Тем не менее даже здесь, на мой взгляд, пока нет пузыря. Если сравнить с новостным фоном, который не умолкает, и с обсуждаемыми юзер-кейсами и перспективами технологии, эта цифра выглядит небольшой.
Да, но глубокие регулярные обвалы на рынке криптовалют, как после недавнего решения Китая о запрете их биржевой торговли и ICO, дают вполне реальные резоны пессимистам. С чем связаны подобные колебания и кто влияет на этот рынок?
Здесь есть и довольно новые большие игроки – и финансовые институты, и государства, и новые частные инвесторы. И игроки, которые уже давно занимаются криптоактивами, – это и майнеры, и ранние инвесторы в крипту. Они иногда более пессимистичны, чем другие инвесторы, и часто обвал рынков криптовалют связан как раз с их настроениями.
Здесь возникают циклы продаж. Например, когда костяк майнеров и давно связанных с криптовалютами инвесторов видят, что проекты ICO, собравшие много криптовалюты, начинают ее продавать, они тоже начинают продавать, считая, что бизнесы этих компаний переоценены, что и приводит к серьезным просадкам котировок.
Тем не менее мы видим, что после обвала на 30, 40 и даже 50% рынок довольно быстро восстанавливается и опять идет вверх. Происходит это потому, что большие финансовые институты и государства, как я уже говорил, активнее начинают использовать блокчейн и криптовалюты. И опять же это привлекает внимание новых инвесторов, создающих дополнительный спрос.
Существует очевидная коллизия между идеей криптоанархизма, предполагающей полное отсутствие контроля за криптовалютами со стороны властей, и стремлением государств поставить эту сферу под контроль. Сама возможность наличия альтернативных платежных систем и платежных средств, находящихся вне регулирования, кажется властям некомфортной и даже опасной, и недавние запреты в Китае это однозначно подтверждают. Что вы об этом думаете? Должна ли эта сфера регулироваться и если должна, то как?
Появление неподконтрольных государству платежных систем и криптовалют несет с собой как возможности, так и риски. С одной стороны, это может снижать издержки, сильно увеличивать эффективность рынков, в некоторых случаях сделать их прозрачнее. С другой – появляются потенциальные угрозы, связанные с отмыванием денег и тому подобным, риски мошенничества. И здесь регулирование может быть полезным.
И я вижу, что регулирование уже начинает развиваться. Такая работа идет во многих странах – и в Америке, и в Сингапуре, и в Японии. Главный вопрос – как помочь этому регулированию быть умным. Чтобы оно увеличивало прозрачность криптоактивов и предотвращало негативные вещи, при этом не мешало развитию рынка.
Здесь как раз пока нет полной ясности. Регуляторы делают заявления, потом проверяют и изучают обратную связь. Они не спешат, потому что рынок криптовалют еще сравнительно маленький. Он не выглядит серьезной угрозой для глобальной финансовой системы – даже если что-то пойдет не так на этом этапе.
Со своей стороны мы развиваем работу с регуляторами. Хотим, чтобы торговалось большое количество криптоактивов, токенизированных реальных активов. Здесь нужны некоторые правила игры. Надо, чтобы этот рынок был прозрачным и можно было бы точно оценить стоимость размещаемых здесь активов. То есть должны быть стандарты раскрытия информации и юридические гарантии всех сторон в тех местах, где блокчейн не может их дать.
Тем не менее, как мы видим, пока отношения к блокчейну и криптовалютам в разных странах сильно отличается. Скажем, если в Японии биткоин уже признали официальным платежным средством, то в Китае, судя по всему, пошли по пути запретов. В России по этому вопросу власти пока не определились. Существует вероятность, что часть стран вообще закроет у себя эту тему, и какими последствиями это грозит?
Закрытие этой темы рискованно. Запрет может отбросить развитие финансовой сферы. Сейчас блокчейн выглядит как рождение технологии сродни интернету. Он развивается даже более активно, чем, например, искусственный интеллект. Это похоже на появление свободной международной торговли. И здесь, повторюсь, есть плюсы и минусы. Но в целом тот, кто блокирует у себя это направление, рискует отстать от всех.
Что касается России, то я не вижу здесь таких проблем сейчас.
Могут ли действия регулятора обеспечить специализацию, конкурентные преимущества стране в том или ином секторе криптоэкономики? Скажем, с чем связано доминирование Китая в майнинге биткоина?
Я не думаю, что государство как-то активно участвовало в Китае в развитии майнинга. Скорее наоборот. Вероятнее, глобальное доминирование китайцев в этой области связано с тем, что КНР – большая экономика. При этом здесь в числе прочего есть ограничения на трансграничные денежные переводы. Но если сравнивать уровень развития китайского майнинга по отношению к ВВП, то можно видеть, что в этой сфере КНР развита пропорционально России. Просто китайская экономика примерно в 10 раз больше нашей. Но при этом я не уверен, что доля майнинга у нас в 10 раз меньше.
Другой вопрос, а где россияне держат свои майнинговые мощности – в России или в других странах. Я думаю, что часть из них находится за пределами российской территории. Наверное, там, где дешевле электричество и где меньше рисков для самого бизнеса – что кто-то придет и по каким-то причинам закроет их фабрики.
В целом сейчас блокчейн и криптоэкономика выглядят полностью трансграничными. Я думаю, что возможно даже появление новых государств внутри блокчейна – со своими паспортами. Я знаю людей в Сингапуре, кто это обсуждает. Иными словами, возможно создание не только платежных систем и собственных валют на этой технологии, но и реестров прав собственности, реестров персональных данных и некоторой другой государственной инфраструктуры.
Но упомяну еще об одном эффекте внедрения блокчейна, который может оказаться особенно заметен в странах с развивающейся экономикой. А именно, в некоторых случаях эта технология может помогать преодолевать проблему развития институтов.
Как?
Исполнение сделок, их прозрачность в развитых странах обеспечивается в том числе эффективными судами. В менее развитых странах, где институты не так развиты, появление блокчейна может помочь перескочить эту проблему. То есть блокчейн и смарт-контракты могут работать так же эффективно, как и в развитых странах, несмотря на менее развитые суды. И в этом смысле развивающиеся страны имеют еще более высокий потенциал и больше выгоды от внедрения этих технологий. В том числе и Россия.
Как вы оцениваете перспективы России в будущей криптоэкономике? На каких позициях мы стоим?
Мы видим, что большая часть проектов на блокчейне в мире сейчас делается россиянами. По моим ощущениям, примерно в каждом четвертом проекте можно видеть российские имена. То есть в плане запуска новых проектов на блокчейне Россия занимает одну из лидерских позиций. Это связано с тем, что создатель эфириума [второй по распространенности криптовалюты в мире после биткоина] Виталик Бутерин – из России. И с тем, что в России есть несколько экосистем, которые продвигают блокчейн. Это такое социальное явление. Например, здесь есть сообщества Waves, Founders Developers, ICPG и несколько других. Они делают много митапов, которые привлекают предпринимателей, испытывающих недостаток во внутреннем капитале и ищущих идеи и навыки, которые были недофинансированы.
То есть люди – это главное преимущество?
Да, у нас есть разработчики. Есть экосистемы, которые помогают понять, как устроен блокчейн. Есть предприниматели, которые как раз таким способом получили доступ к деньгам для развития своих проектов.
В этом смысле насколько мы конкурентоспособны на фоне, скажем, того же Китая?
А в чем конкуренция?
Например, у нас чуть ли не на государственном уровне объявлено о том, что Россия намерена выйти в мировые лидеры в майнинге криптовалют. Для этого будут загружать простаивающие энергетические мощности и даже займутся разработкой собственного процессора, заточенного специально на майнинг.
Я не уверен, что майнинг – сейчас основная активность в блокчейне. Посмотрите на количество уже намайненных биткоинов, если речь идет о них. Даже если все остальное будет намайнено в России, все равно это не будет основной частью этой криптовалюты в обороте. Поэтому я не уверен, что здесь есть где приложить много государственных усилий. Непонятно, что это даст.
Основной бизнес уже происходит не в майнинге, а в осуществлении проектов, которые создают спрос на токены. Проектов, которые создают свою криптовалюту, бизнес-операции, увеличивающие спрос на их криптовалюту. И такие проекты множатся повсеместно, в том числе и у нас. Они выходят на ICO. Мы видим, что табличка на Coin Marketplace изменилась. За последний год там появилось проектов более чем на полтора миллиарда долларов. И за это время они выросли в цене и сейчас стоят, наверное, более 10 миллиардов. И эта ценность не была создана с помощью майнинга. Она создана предпринимателями, которые сделали с нуля новые криптовалюты, начали создавать бизнес-процессы, которые ее используют.
Сейчас с точки зрения капитализации майнинг, думаю, создает меньше ценности, чем новые проекты. Полагаю, что это и есть самый перспективный путь, которым надо двигаться разработчикам и блокчейн-предпринимателям. Задача государства – не мешать этому движению необдуманными запретами, а создавать условия для развития у нас подобных проектов и экосистем. В этом случае у России есть все, чтобы претендовать на мировое лидерство в блокчейне.
Наш аналитический отдел LAT Crypto Research предсказывает рост капитализации криптовалют со 150 миллиардов до пяти триллионов долларов к 2025 году. Основным драйвером роста будут токенизация активов, снижающая издержки на сделки купли-продажи активов и повышающая ликвидность, прозрачность и эффективность рынков капитала. Выпуск акций может заменяться на выпуск токенов. Это сделает ликвидными ранее неликвидные активы и позволит получить 10–40% премии за ликвидность, облегчит доступ к капиталу и сократит его стоимость. Традиционные издержки 2–3% от стоимости компании и транзакционные издержки сократятся на порядок. При этом увеличится прозрачность активов, станет невозможным изменять задним числом данные о компаниях.
Все это может заместить старую инфраструктуру новой, при обслуживании которой производительность труда окажется выше. Не исключено, что это создаст новые бизнесы, которые были невозможны при предыдущих транзакционных издержках. Так что у блокчейна, на мой взгляд, большая перспектива.
Кроме того, рынок поддерживает использование блокчейна для оптимизации операций. Например, подобный проект Torch-банка ABN Amro сокращает время на сделку лизинга коммерческой недвижимости с шести недель до 42 часов. Вдобавок эта технология делает прозрачным портфель лизинговой недвижимости для центральных банков, регуляторов и вкладчиков в реальном времени. А это не только серьезно оптимизирует бизнес-процессы внутри самого банка, увеличивает скорость работы и снижает издержки, но в перспективе может привести и к существенному упрощению регулирования этой сферы.
Такое развитие инфраструктуры, вероятно, создаст новые виды бизнесов, которые невозможны при текущих транзакционных издержках.
Иными словами, вы не считаете вероятным повторения сюжета, подобного кризису доткомов?
После кризиса доткомов интернет никуда не исчез. Пузырь доткомов надулся из-за переоценки перспектив стартапов, когда инвесторы предвкушали, что интернет изменит наш мир. И он, замечу, его изменил. Но глубину этих изменений инвесторы в большинстве случаев переоценили, вкладывая в компании, которые не имели никакого бизнеса, не смогли его создать. В криптовалютах, где мы сейчас наблюдаем ажиотажный рост, ситуация похожа, однако есть нюанс. Почти каждый ICО-проект создает «центральный банк» – смарт‑контракт, выпускающий токен, используемый как валюта в сделках, что имеет ценность.
Какую?
Он имеет ценность обменного инструмента. И даже если компании не удается создать бизнес, который раскручивает этот токен, все равно он имеет ценность, если им пользуются другие пользователи. Для обмена, для торговли. Это не предохраняет от обесценения токенов, но тем не менее они могут использоваться после исчезновения компании и поэтому стоят больше, чем акции обанкротившейся компании.
Сейчас идет большой рост инвестиций в эту сферу. Потому что финансовые компании, государственные институты постепенно начинают адаптировать блокчейн под свои нужды – для ведения реестров собственности, для бэк-офисов банков, для маркет-сервисов между банковскими учреждениями. Кроме того, как было сказано выше, начали появляться владельцы активов, которые хотят их токенизировать. Все они создают новостной фон вокруг блокчейна. И это дополнительно привлекает инвесторов.
Больше всего это заметно на рынках криптовалют. Сейчас их совокупная капитализация составляет около 140 миллиардов долларов. Тем не менее даже здесь, на мой взгляд, пока нет пузыря. Если сравнить с новостным фоном, который не умолкает, и с обсуждаемыми юзер-кейсами и перспективами технологии, эта цифра выглядит небольшой.
Да, но глубокие регулярные обвалы на рынке криптовалют, как после недавнего решения Китая о запрете их биржевой торговли и ICO, дают вполне реальные резоны пессимистам. С чем связаны подобные колебания и кто влияет на этот рынок?
Здесь есть и довольно новые большие игроки – и финансовые институты, и государства, и новые частные инвесторы. И игроки, которые уже давно занимаются криптоактивами, – это и майнеры, и ранние инвесторы в крипту. Они иногда более пессимистичны, чем другие инвесторы, и часто обвал рынков криптовалют связан как раз с их настроениями.
Здесь возникают циклы продаж. Например, когда костяк майнеров и давно связанных с криптовалютами инвесторов видят, что проекты ICO, собравшие много криптовалюты, начинают ее продавать, они тоже начинают продавать, считая, что бизнесы этих компаний переоценены, что и приводит к серьезным просадкам котировок.
Тем не менее мы видим, что после обвала на 30, 40 и даже 50% рынок довольно быстро восстанавливается и опять идет вверх. Происходит это потому, что большие финансовые институты и государства, как я уже говорил, активнее начинают использовать блокчейн и криптовалюты. И опять же это привлекает внимание новых инвесторов, создающих дополнительный спрос.
РЕГУЛИРОВАТЬ УМНО
Существует очевидная коллизия между идеей криптоанархизма, предполагающей полное отсутствие контроля за криптовалютами со стороны властей, и стремлением государств поставить эту сферу под контроль. Сама возможность наличия альтернативных платежных систем и платежных средств, находящихся вне регулирования, кажется властям некомфортной и даже опасной, и недавние запреты в Китае это однозначно подтверждают. Что вы об этом думаете? Должна ли эта сфера регулироваться и если должна, то как?
Появление неподконтрольных государству платежных систем и криптовалют несет с собой как возможности, так и риски. С одной стороны, это может снижать издержки, сильно увеличивать эффективность рынков, в некоторых случаях сделать их прозрачнее. С другой – появляются потенциальные угрозы, связанные с отмыванием денег и тому подобным, риски мошенничества. И здесь регулирование может быть полезным.
И я вижу, что регулирование уже начинает развиваться. Такая работа идет во многих странах – и в Америке, и в Сингапуре, и в Японии. Главный вопрос – как помочь этому регулированию быть умным. Чтобы оно увеличивало прозрачность криптоактивов и предотвращало негативные вещи, при этом не мешало развитию рынка.
Здесь как раз пока нет полной ясности. Регуляторы делают заявления, потом проверяют и изучают обратную связь. Они не спешат, потому что рынок криптовалют еще сравнительно маленький. Он не выглядит серьезной угрозой для глобальной финансовой системы – даже если что-то пойдет не так на этом этапе.
Со своей стороны мы развиваем работу с регуляторами. Хотим, чтобы торговалось большое количество криптоактивов, токенизированных реальных активов. Здесь нужны некоторые правила игры. Надо, чтобы этот рынок был прозрачным и можно было бы точно оценить стоимость размещаемых здесь активов. То есть должны быть стандарты раскрытия информации и юридические гарантии всех сторон в тех местах, где блокчейн не может их дать.
Тем не менее, как мы видим, пока отношения к блокчейну и криптовалютам в разных странах сильно отличается. Скажем, если в Японии биткоин уже признали официальным платежным средством, то в Китае, судя по всему, пошли по пути запретов. В России по этому вопросу власти пока не определились. Существует вероятность, что часть стран вообще закроет у себя эту тему, и какими последствиями это грозит?
Закрытие этой темы рискованно. Запрет может отбросить развитие финансовой сферы. Сейчас блокчейн выглядит как рождение технологии сродни интернету. Он развивается даже более активно, чем, например, искусственный интеллект. Это похоже на появление свободной международной торговли. И здесь, повторюсь, есть плюсы и минусы. Но в целом тот, кто блокирует у себя это направление, рискует отстать от всех.
Что касается России, то я не вижу здесь таких проблем сейчас.
Могут ли действия регулятора обеспечить специализацию, конкурентные преимущества стране в том или ином секторе криптоэкономики? Скажем, с чем связано доминирование Китая в майнинге биткоина?
Я не думаю, что государство как-то активно участвовало в Китае в развитии майнинга. Скорее наоборот. Вероятнее, глобальное доминирование китайцев в этой области связано с тем, что КНР – большая экономика. При этом здесь в числе прочего есть ограничения на трансграничные денежные переводы. Но если сравнивать уровень развития китайского майнинга по отношению к ВВП, то можно видеть, что в этой сфере КНР развита пропорционально России. Просто китайская экономика примерно в 10 раз больше нашей. Но при этом я не уверен, что доля майнинга у нас в 10 раз меньше.
Другой вопрос, а где россияне держат свои майнинговые мощности – в России или в других странах. Я думаю, что часть из них находится за пределами российской территории. Наверное, там, где дешевле электричество и где меньше рисков для самого бизнеса – что кто-то придет и по каким-то причинам закроет их фабрики.
В целом сейчас блокчейн и криптоэкономика выглядят полностью трансграничными. Я думаю, что возможно даже появление новых государств внутри блокчейна – со своими паспортами. Я знаю людей в Сингапуре, кто это обсуждает. Иными словами, возможно создание не только платежных систем и собственных валют на этой технологии, но и реестров прав собственности, реестров персональных данных и некоторой другой государственной инфраструктуры.
Но упомяну еще об одном эффекте внедрения блокчейна, который может оказаться особенно заметен в странах с развивающейся экономикой. А именно, в некоторых случаях эта технология может помогать преодолевать проблему развития институтов.
Как?
Исполнение сделок, их прозрачность в развитых странах обеспечивается в том числе эффективными судами. В менее развитых странах, где институты не так развиты, появление блокчейна может помочь перескочить эту проблему. То есть блокчейн и смарт-контракты могут работать так же эффективно, как и в развитых странах, несмотря на менее развитые суды. И в этом смысле развивающиеся страны имеют еще более высокий потенциал и больше выгоды от внедрения этих технологий. В том числе и Россия.
САМЫЙ ПЕРСПЕКТИВНЫЙ ПУТЬ
Как вы оцениваете перспективы России в будущей криптоэкономике? На каких позициях мы стоим?
Мы видим, что большая часть проектов на блокчейне в мире сейчас делается россиянами. По моим ощущениям, примерно в каждом четвертом проекте можно видеть российские имена. То есть в плане запуска новых проектов на блокчейне Россия занимает одну из лидерских позиций. Это связано с тем, что создатель эфириума [второй по распространенности криптовалюты в мире после биткоина] Виталик Бутерин – из России. И с тем, что в России есть несколько экосистем, которые продвигают блокчейн. Это такое социальное явление. Например, здесь есть сообщества Waves, Founders Developers, ICPG и несколько других. Они делают много митапов, которые привлекают предпринимателей, испытывающих недостаток во внутреннем капитале и ищущих идеи и навыки, которые были недофинансированы.
То есть люди – это главное преимущество?
Да, у нас есть разработчики. Есть экосистемы, которые помогают понять, как устроен блокчейн. Есть предприниматели, которые как раз таким способом получили доступ к деньгам для развития своих проектов.
В этом смысле насколько мы конкурентоспособны на фоне, скажем, того же Китая?
А в чем конкуренция?
Например, у нас чуть ли не на государственном уровне объявлено о том, что Россия намерена выйти в мировые лидеры в майнинге криптовалют. Для этого будут загружать простаивающие энергетические мощности и даже займутся разработкой собственного процессора, заточенного специально на майнинг.
Я не уверен, что майнинг – сейчас основная активность в блокчейне. Посмотрите на количество уже намайненных биткоинов, если речь идет о них. Даже если все остальное будет намайнено в России, все равно это не будет основной частью этой криптовалюты в обороте. Поэтому я не уверен, что здесь есть где приложить много государственных усилий. Непонятно, что это даст.
Основной бизнес уже происходит не в майнинге, а в осуществлении проектов, которые создают спрос на токены. Проектов, которые создают свою криптовалюту, бизнес-операции, увеличивающие спрос на их криптовалюту. И такие проекты множатся повсеместно, в том числе и у нас. Они выходят на ICO. Мы видим, что табличка на Coin Marketplace изменилась. За последний год там появилось проектов более чем на полтора миллиарда долларов. И за это время они выросли в цене и сейчас стоят, наверное, более 10 миллиардов. И эта ценность не была создана с помощью майнинга. Она создана предпринимателями, которые сделали с нуля новые криптовалюты, начали создавать бизнес-процессы, которые ее используют.
Сейчас с точки зрения капитализации майнинг, думаю, создает меньше ценности, чем новые проекты. Полагаю, что это и есть самый перспективный путь, которым надо двигаться разработчикам и блокчейн-предпринимателям. Задача государства – не мешать этому движению необдуманными запретами, а создавать условия для развития у нас подобных проектов и экосистем. В этом случае у России есть все, чтобы претендовать на мировое лидерство в блокчейне.
