Дракон против Слона

Сейчас уже трудно представить, что в 1950-е Нью-Дели и Пекин считались близкими друзьями и говорили о тесном, дружеском партнерстве. Например, в 1951 году Индия сквозь пальцы смотрела на захват Тибета китайской армией, отделавшись формальными заявлениями, – двусторонние отношения казались Нью-Дели более важными. В те же годы был провозглашен ставший ненадолго весьма популярным лозунг «Хинди – чини бхаи бхаи!» («Индийцы, китайцы – братья!»), который появился даже несколько раньше, чем «Хинди – руси бхаи бхаи!». Однако китайскому Дракону и индийскому Слону довольно быстро стало тесно рядом друг с другом – каждая из стран принялась решительно отстаивать свои права на азиатское лидерство.

Уже в 1962 году произошел индийско-китайский вооруженный пограничный конфликт, когда Дракон и Слон начали делить гималайские предгорья. С тех пор эпоха «бхаи бхаи» между Пекином и Нью-Дели закончилась. Военно­служащие на границе двух стран напряженно следят друг за другом, периодически приходят сообщения о нарушениях индийско-китайской границы в горах военными с сопредельной стороны. На официальном уровне Индия и Китай по-прежнему говорят о сотрудничестве, но на деле именно КНР, а вовсе не Пакистан индийская военная доктрина рассматривает как наиболее серьезного потенциального противника.

Впрочем, решительно ссориться в последние годы ни один из двух азиатских гигантов не решается. Тем более что противостояние этих держав теперь перешло в область экономики. Китай вырвался вперед как «сборочный цех» всего мира, к тому же способный скопировать почти любую западную техническую новинку. Индия пока впереди в области офшорного программирования, добилась успехов в сфере IT-технологий. Но два азиатских соперника еще и внимательно следят за тем, чтобы соответствовать образу сверхдержавы: обзавелись ядерным оружием, авианосцами, создают собственные сверхзвуковые истребители и баллистические ракеты – все это с оглядкой друг на друга. А вот теперь Дракон и Слон намереваются поспорить и в космосе.

Срок создания китайской пилотируемой станции на орбите – до 2020 года – не случаен. Именно к этому времени, как считается, могут начаться серьезные проблемы с финансированием у Международной космической станции. Китайская сторона готова восполнить пробел, если программа МКС будет сворачиваться: Пекин уже заявил, что разрешит космонавтам и астронавтам из других стран работать на борту своего комплекса

Тщеславие космического масштаба

Именно так многие обозреватели в мире отреагировали на сообщение о том, что Китай отправил человека в космос: в октябре 2003 года на орбиту вышел китайский корабль «Шэньчжоу-5» с подполковником Народно-освободительной армии Китая Ян Ливэем на борту. Тогда казалось, что Пекин просто решил доказать всем, что он тоже может решить такую техническую задачу. В мировых СМИ поговаривали, что китайский космический корабль подозрительно похож на старые добрые советские «Союзы». Что никаких исследовательских или коммерческих задач полет не решил. Главный итог этой миссии лишь в том, что к списку «космонавтов» и «астронавтов» теперь добавился еще и «тайконавт».

Тем не менее Дракон своего добился: стал третьей в мире державой, сумевшей без посторонней помощи «отправить в небо» человека. Сорокалетний отрыв Китая от США и СССР в пилотируемых полетах, конечно, дает о себе знать. Но уже сегодня ясно, что Китай намеревается не догнать, а перегнать старые космические державы. Китайское правительство, имеющее под рукой набор мощных государственных предприятий, сделало серьезную ставку на космос, и китайская космическая программа берется в относительно короткий срок пробежать те же этапы, которые американская и советская космонавтика проходили многие десятилетия.

«Китайцы летают в космос не так часто, как американцы или Советы в эпоху острого космического соревнования, но каждый их новый полет становится не повторением пройденного, а качественно новым этапом в развитии собственной космической отрасли», – считает индийский журналист Винод Триведи.

Действительно, после первого пилотируемого полета космическая программа КНР взяла паузу на два года, после чего в октябре 2005-го на корабле «Шэньчжоу-6» в космос отправились уже два человека: Фэй Цзюньлун и Не Хайшэн. В сентябре 2008-го на борту «Шэньчжоу-7» на орбиту поднялись уже три тайконавта, один из которых, Чжай Чжиган, совершил выход в открытый космос, испытав скафандр китайской разработки. Каждый старт всякий раз был новым шагом в гонке преследования старых космических держав.

После этого тайконавты вновь взяли паузу – следующий корабль, «Шэньчжоу-8», полетел в 2011 году в беспилотном режиме и провел на орбите стыковку с автоматическим орбитальным модулем «Тяньгун-1». После чего было объявлено, что этот полет – подготовка к созданию собственной орбитальной станции. Эта подготовка идет полным ходом: в июне 2012 года корабль «Шэньчжоу-9» уже с экипажем из трех человек, в числе которых была первая женщина-тайконавт Лю Ян, провел первую ручную стыковку с модулем «Тяньгун-1». Экипаж этого корабля, опять же впервые в истории китайской космонавтики, перешел на орбитальный модуль. А год спустя, в июне 2013-го, с этим модулем состыковался «Шэньчжоу-10», три тайконавта, в том числе еще одна женщина – Ван Япин, провели в космосе 15 дней. На подходе – отправка в космос более крупных орбитальных модулей «Тяньгун-2» и «Тяньгун-3», а в недалекой перспективе (называется 2020 год) – создание на орбите первой китайской многомодульной обитаемой космической станции.

Прыжок в «международный космос»

Срок создания китайской станции на орбите не случаен: именно к этому времени, как считается, могут начаться серьезные проблемы с финансированием у Международной космической станции. Китайская сторона готова восполнить пробел, если программа МКС будет сворачиваться: Пекин уже заявил, что разрешит космонавтам и астронавтам из других стран работать на борту своего комплекса. Если это произойдет, Китай де факто в­озглавит международные орбитальные исследования. Хотя не ясно, согласятся ли с этим старые космические державы.

Масштаб космической программы Китая можно увидеть прямо на Земле – на острове Хайнань в Южно-Китайском море, где идет строительство очередного китайского космодрома, четвертого по счету (первые три создавались в первую очередь для военных целей и уже не отвечают требованиям времени). Новый комплекс космических пусков Вэньчан должен стать «китайским мысом Канаверал» – здесь планируется сооружение нескольких стартовых площадок и «космического туристического центра». Туристы, которых ожидается немало, в том числе и из-за рубежа, смогут полюбоваться запусками ракет и посетить тематический парк с музеем, аттракционами и даже симуляторами орбитального полета.

Космодром строится специально для запуска китайских тяжелых ракет нового поколения «Великий поход 5». Эти мощные носители, призванные занять место основной «рабочей лошадки» для амбициозной космической программы КНР, будут доставляться в Вэньчан по морю прямо с завода-
изготовителя космической техники в городе Тяньцзине.

«Новое поколение носителя “Великий поход” – не единственная самая современная ракетная система Китая. Они уже создают собственный многоразовый космический корабль», – рассказывает Триведи. Региональная пресса полна информации о том, что Пекин проводит атмосферные испытания модели многоразового космоплана «Шэньлун». Несмотря на то что Китай крайне дозированно распространяет информацию об этом проекте, ясно, что до создания полноценного китайского «шаттла» еще далеко, отмечает Триведи. А значит, на ближайшие десятилетия «Великий поход 5» останется ведущей китайской ракетой, именно она должна будет обеспечить претензии Китая на развитие собственной лунной программы, исследования ближнего и дальнего космоса.

Но главное, новая ракета-носитель должна укрепить позиции КНР на международном рынке коммерческих космических запусков. Возможно, первоначально для Пекина действительно был важен вопрос государственного престижа, однако теперь в КНР все чаще говорят о коммерческом космосе. Ясно, например, что места на борту своей орбитальной станции КНР будет предоставлять иностранцам не бесплатно. Кроме того, Китай намерен занять ведущие позиции в сфере коммерческих пусков.

Первый иностранный спутник был запущен с помощью китайской ракеты-носителя еще в 1987 году, а с 2005-го такие пуски стали регулярными: ракеты из КНР выводят на орбиту аппараты из Венесуэлы, Нигерии, Пакистана, других стран. Сообщается, что к 2020 году, когда широко вступят в строй новые ракеты-носители, КНР намерена заполучить 15-процентную долю на этом рынке. И это лишь начало.

Дракон своего добился: стал третьей в мире державой, сумевшей без посторонней помощи «отправить в небо» человека. Сорокалетний отрыв Китая от США и СССР в пилотируемых полетах, конечно, дает о себе знать. Но уже сегодня ясно, что КНР намеревается не догнать, а перегнать старые космические державы. Китайская космическая программа берется в относительно короткий срок пробежать те же этапы, которые американская и советская космонавтика проходили многие десятилетия

Еще один коммерческий проект китайского космоса, который должны обеспечить ракеты нового поколения, – система спутниковой навигации «Бейдоу» (BeiDou – «Большая Медведица»). Китай намерен подвинуть уже существующие подобные системы: американскую GPS и российскую ГЛОНАСС. Проект уже работает вовсю: с 2012 года система с 16 спутниками предоставляет услуги навигации на территории от Китая до Австралии, а к 2020 году орбитальная группировка «Бейдоу» должна вырасти до 35 аппаратов и стать глобальной системой.

Китай также планирует продвигать свои новые ракеты и корабли как альтернативу российским «Союзам» для обеспечения работы МКС. На Западе многие полагают, что подключение КНР к космическому сотрудничеству с США позволит лишить Россию монополии на пилотируемые запуски, которую она получила после прекращения программы шаттлов. Пропагандистом этой идеи выступает, например, известный американский астронавт китайского происхождения Лерой Чиао. «Китай – единственная держава, кроме России, которая может отправлять теперь астронавтов в космос», – напомнил он в недавнем интервью Forbes.

Вьйоманавты на старте

Индийский Слон еще отстает от Дракона в пилотируемых полетах. Страна с населением 1,2 млрд человек пока имеет лишь одного официального космонавта – это Ракеш Шарма, побывавший на орбите в составе экипажа советского корабля «Союз Т-11» в 1984 году – еще 30 лет назад. Индийцы, правда, считают «своей» женщину-астронавта Калпану Чавлу. Она родилась в Индии, но затем переехала в США, где получила гражданство и стала сотрудником NASA. Чавла оказалась вторым выходцем из Индии, полетевшим в космос, – ее первый полет состоялся в 1997 году на борту шаттла «Колумбия». Следующий же, на том же корабле, закончился трагедией. В 2003 году Чавла и все члены экипажа «Колумбии» погибли в катастрофе челнока при его входе в плотные слои атмосферы.

Индия долгое время не слишком активно развивала пилотируемую космическую программу, сконцентрировавшись на спутниках. Но все изменилось после того, как в космос отправился китайский тайконавт. В Индии тогда поднялся большой шум в СМИ. Общественность принялась требовать от властей «сократить отставание» от КНР, а оппозиция твердила о падении престижа страны. Да и власти в Нью-Дели решили, что искомый статус великой державы требует своих космонавтов. В 2006 году состоялось историческое заседание Индийской организации космических исследований (ISRO), на котором было решено активизировать пилотируемую программу и отправить в короткий срок в космос пилотируемый корабль.

Цель программы – создать пилотируемую капсулу на двух космонавтов, способную оставаться на орбите не менее недели и возвращаться на Землю. Планируется, что посадочный модуль приводнится в Бенгальском заливе в районе Восточного побережья Индии. Для программы будет использован­а собственная индийская ракета-носитель GSLVMkIII, которая задействует криогенные двигатели индийской разработки.

В августе этого года глава ISRO Коппилил Радхакришнан сообщил, что Индия сможет в скором времени отправить самостоятельно на орбиту индийский экипаж. «Полномасштабный беспилотный модуль уже готовится к экспериментальному запуску на ракете GSLVMkIII. Цель полета – понять баллистические характеристики модуля для его возвращения», – заявил тогда Радхакришнан.

Точная дата пилотируемого полета названа все же не была. Однако в местных СМИ выражают надежду, что индийский экипаж поднимется на орбиту до 2020 года.

Индия уже готова в скором времени отправить самостоятельно на орбиту первый в своей истории индийский экипаж. Полномасштабный беспилотный модуль уже готовится к экспериментальному запуску на ракете GSLVMkIII. Цель полета – понять баллистические характеристики модуля для его возвращения. И хотя точная дата пилотируемого полета пока так и не названа, местные средства массовой информации выражают надежду, что индийский экипаж поднимется на орбиту до 2020 года

Пока же в Индии активно идет обсуждение, как будут называться космические путешественники, представляющие «самую большую демократию мира». Филологи засели за древние тексты на санскрите, пытаясь подобрать подходящий термин. Сначала появился вариант «акашагами» («тот, кто ездит по небу»). Затем большую популярность в индийских СМИ приобрели названия «гаганавт» (от «гагана» – «небеса») и «антарикша ятри» (от «антарикша» – «небо над Землей» и «ятри» – «путешественник»). Но в последнее время все чаще употребляют термин «вьйоманавт» (от «вьйома» – «пространство»). Дискуссия, впрочем, продол­жается.

Также сообщается, что уже идет создание космических скафандров, а компания из города Майсура начала разработку специального питания для индийских космонавтов.

Но пока вьйоманавты еще ждут своей очереди, индийские автоматические спутники и станции уже активно летают по Солнечной системе. Так, в конце сентября к Марсу приблизилась индийская исследовательская станция «Мангальян» проекта «Марс Орбитер», запущенная в ноябре 2013-го. Таким образом, ISRO стала шестым в мире космическим агентством, отправившим к Красной планете собственную исследовательскую станцию. «И если все пройдет благополучно, то Индия станет первой страной, у которой это (вывести автоматический аппарат на м­арсианскую о­рбиту. – Прим. ред.) получилось с первой попытки», – гордо отметил Радхакришнан.

В 2008 году стартовала индийская лунная миссия «Чандраян-1» – автоматическая станция вышла на окололунную орбиту и проработала 312 дней, отправив на спутник Земли ударный зонд. Готовится и миссия «Чандраян-2», в ходе которой предусмотрена посадка на Луну исследовательского аппарата и даже небольшого лунохода. Изначально эта программа планировалась как совместный проект с Российским космическим агентством. Однако в последнее время Индия говорит, что намерена справиться самостоятельно. Старт межпланетной станции к Луне предварительно запланирован на 2016 год.

Особое внимание местные специалисты уделяют коммерческим запускам спутников: Индия давно стала активным игроком на этом рынке и уже отправила в космос несколько десятков спутников по заказу Германии, Израиля, Южной Кореи, Сингапура, других стран. В июне этого года индийская ракета, взлетевшая с космодрома Сатиш Дхаван на острове Шрихарикота, вывела на орбиту сразу пять иностранных космических аппаратов, принадлежащих компаниям из Франции, Германии, Канады и Сингапура. Нью-Дели намеревается в течение пяти лет резко увеличить число таких запусков.

Кроме того, глядя на Китай, Индия приступила в 2006 году к разработке собственной системы спутниковой навигации IRNASS. Два первых спутника этой системы, которая сначала должна покрывать саму Индию и прилегающие государства, уже были выведены на орбиту – в 2013 и 2014 годах. «Индия традиционно поначалу отстает от Китая, так было, например, с развитием национальной ядерной программы – атомной бомбой Пекин обзавелся раньше Нью-Дели. Так было и со строительством собственных дальних баллистических ракет, авианосцев или подводных лодок, – напоминает Триведи. – Так же получилось и с космосом, но история показывает, что Индия потом всегда догоняет». Получится ли на этот раз – покажет будущее. Ясно одно: давнее соперничество Индии и Китая приобретает новый, космический масштаб.