Караван идет

Вторник 30 января 2018 года в Узбекистане выдался нерабочим. В этот день по всей стране прошли мемориальные торжества в честь 80-летия Ислама Каримова – первого президента республики, бессменно руководившего ею более четверти века до своего ухода из жизни 2 сентября 2016-го.

Центром торжеств стал родной город Ислама Каримова Самарканд. Здесь, в соответствии с завещанием первого президента, он и был похоронен в специально возведенном для этого мавзолее, разместившемся на территории комплекса исторической мечети Хазрати Хизр, объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО. Надгробие из белого оникса помещено в центр величественного здания под белоснежным куполом, выполненного в традициях местной архитектуры и роскошно украшенного орнаментом, позолотой, полудрагоценными и драгоценными камнями. У входа – гранитная плита с гравировкой на узбекском и английском языках: «Это священное место является вечным пристанищем Первого Президента Республики Узбекистан, великого государственного и политического деятеля, дорогого и любимого сына узбекского народа Ислама Абдуганиевича Каримова».

На торжественной церемонии, прошедшей (как сообщалось) при стечении широкой общественности, актива, передовиков производства, аксакалов и молодежи со всей страны, выступил президент Шавкат Мирзиёев. Воздав дань высокого уважения личности Ислама Каримова, новый лидер Узбекистана, избранный в результате всеобщих демократических выборов в декабре 2016 года, подчеркнул ключевую роль и заслуги первого президента Узбекистана в развитии республики после обретения независимости. «Великий политик и мудрый реформатор Ислам Каримов своей многогранной деятельностью во имя независимости и развития страны, благополучия нашего народа оставил неизгладимый след в истории нашей Родины», – заявил тогда Мирзиёев.

За подобными, по-восточному чуть избыточными формулировками, мысль, которую сложно оспорить: Ислам Каримов – личность и политическая фигура действительно крупного масштаба, сыгравший важнейшую роль в становлении независимого Узбекистана. И как всегда в подобных случаях, оценки деятельности фигуры такого крупного калибра неоднозначны, когда их делают сторонние наблюдатели.

Одной из важнейших заслуг Ислама Каримова единодушно называют то, что в крайне непростой обстановке начала 1990-х ему удалось удержать ситу­ацию в стране, не допустив ее дестабилизации, развала или утраты суверенитета. Новое государство пришлось создавать в условиях объективных сложностей в экономике, связанных с переходом от планового советского хозяйства к рынку, и вызванной этим социальной напряженности, подъема исламских экстремистов и крайне сложной обстановки на границах – в Афганистане и Таджикистане, где началась гражданская война.

«Основной заслугой Ислама Каримова является то, что он построил независимое государство Узбекистан, не дал ему повторить судьбу соседнего Таджикистана. Можно сказать, что в крайне сложных условиях он сделал все, что смог, и достаточно эффективно. За это, я думаю, в Узбекистане ему благодарны. И все эти мавзолеи, все эти государственные торжества по поводу годовщины его смерти, – это демонстрация того, что в узбекском обществе превалируют положительные оценки его деятельности», – замечает в разговоре с BRICS Business Magazine заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ Андрей Грозин.

Но, признавая несомненные заслуги первого президента Узбекистана в государственном строительстве, находится немало критиков, указывающих на жесткость, а иногда и (по их мнению) недопустимость методов, которые для этого использовались. В том числе ограничение гражданских прав и свобод граждан, жесткое и последовательное подавление любого проявления инакомыслия и религиозного экстремизма, тотальный контроль за обществом со стороны силовиков.

«Узбекистан Ислама Каримова – это крайне закрытое общество, минимальная свобода людей, огромная роль спецслужб, разного рода военизированных организаций, – отмечает в комментариях BRICS Business Magazine старший научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Урало-Поволжья Института Востоковедения РАН Игорь Савин. – Люди в форме сопровождают вас везде, где бы вы ни были. По несколько раз все перепроверяется. Даже при входе в метро несколько постов контроля. Надписи на стенах призывают людей к бдительности».

Для иллюстрации жесткого стиля правления Ислама Каримова критики первого президента чаще всего вспоминают печально известные события в Андижане весной 2005 года. Мятеж, вспыхнувшие после захвата административных зданий группами вооруженных последователей запрещенной в Узбекистане исламской секты акрамитов, был тогда жестко подавлен силовиками. Власти санкционировали применение против мятежников оружия, в результате чего пострадало и мирное население города. Число погибших, только по официальным данным, составило 187 человек, а по подсчетам международных правозащитных организаций – в несколько раз больше. Но более беспристрастный анализ продемонстрировал, что в сложившейся тогда обстановке узбекские власти действовали адекватно. Попустительство мятежникам грозило серьезной дестабилизацией страны, массовыми протестами по типу «арабской весны», последствия которой могли бы оказаться для страны катастрофическими.

«Узбекистан в силу многих объективных, субъективных обстоятельств – связанных с демографией, со структурой занятости, с ограниченностью самых разнообразных ресурсов, включая воду, продовольствие, энергию и многое другое, диспропорциями в экономике в целом и  между отдельными регионами, – является одним из наиболее “перспективных” кандидатов на реализацию подобного неприятного сценария. События в Андижане показали узбекским властям и  Каримову, что эти страхи не являются абсолютно беспочвенными, – добавляет Грозин. – Безусловно, Ташкент эпохи Каримова упрекают в чрезмерном увлечении силовым давлением, подавлением всего и вся. Но мне кажется, что стоит учитывать, что объективно существующие внутри страны обсто­ятельства вынуждают власти иногда перебарщивать с этим давлением, контролем и всем остальным, что с этим связано».

С ОПОРОЙ НА ГОСУДАРСТВО

В той же мере не существует единого взгляда на экономическую политику Ислама Каримова, отличавшуюся своей выраженной национальной спецификой. Власти Узбекистана гордятся тем, что все это время страна развивалась с опорой главным образом на собственные внутренние ресурсы. В частности, в отличие от соседей, не прибегала к внешним заимствованиям, благодаря чему удалось избежать серьезных экономических кризисов и поддерживать высокую макроэкономическую стабильность. В частности, Узбекистан фиксировал трехкратный профицит бюджета в течение последних десяти лет, а также профицит платежного баланса в течение 14 лет. Валютные резервы страны покрывают 24 месяца импорта. С 2014 года государственный внутренний долг Узбекистана равен нулю, что, как не без гордости отмечают власти, является показателем здоровой денежной и фискальной системы. Внешний долг страны не превышает 18,5% ВВП, тогда как сама экономика, согласно официальным данным, все эти годы росла темпами на уровне 8%.

Все это время государство играло в экономике самую активную роль. Не в последнюю очередь благодаря этому удалось сохранить и развить производства, оставшиеся с советских времен. Узбекистану при Исламе Каримове удалось сохранить довольно широкую линейку высокотехнологичных производств. Сейчас это единственная центрально азиатская республика, где существует автомобилестроение. Флагман узбекского автопрома – UZ-Daewoo Auto – хотя и пережил периоды взлетов и падений, сегодня являет собой современное производство, поставляющее машины не только на внутренний рынок, но и на экспорт. До недавнего времени там существовал авиапром. Также в республике удалось сохранить значительный потенциал в области военно-промышленного комплекса. По сути, была выстроена модель, в известной мере схожая с тем, что существует в Беларуси у Александра Лукашенко.

Однако фактическое огосударствление экономики принесло не одни только плюсы. «Подобная опека государства действительно сохранила значительную часть технологического потенциала, который остался в Узбекистане после распада СССР. Но она и сковала инициативу, возможности привлечения прямых иностранных инвестиций и, по сути, замедлила возможности развития и роста. Либо создала очень сложные условия для иностранных инвесторов», – комментирует Грозин.

Что касается номинальных темпов роста узбекской экономики, то у неангажированных экспертов достоверность официальных данных также вызывает определенные вопросы. Если бы официальная статистика на этот счет соответствовала действительности, отмечает независимый экономист Юлий Юсупов, то за последние четверть века уровень жизни в Узбекистане сравнялся бы с развитыми странами западного мира. Но на практике этого не видно. «Так, в 2015 году данный показатель для Узбекистана составил 2132 доллара при среднемировом значении 10 112 долларов. Наша страна заняла далеко не почетное 134-е место среди 188 стран, по которым имелись данные у Всемирного банка», – уточняет эксперт.

Но дело даже не в том, что действительные темпы роста узбекской экономики, скорее всего, не дотягивали до официальных. Важнее, что плоды этого роста доставались не всем. «Выгоды от этой экономики не ощущала большая часть населения. Люди этого не чувствовали, – замечает Игорь Савин. – О неоднозначности ситуации в узбекской экономике, продолжает эксперт, говорит хотя бы тот факт, что около двух миллионов граждан Узбекистана находится постоянно за границей в качестве трудовых мигрантов. Это говорит об ограниченности рынка труда, а значит, об ограниченности инвестиций, вложений в промышленное развитие».

РЕФОРМЫ ПО-УЗБЕКСКИ

Очевидно, что узбекские власти все это время были прекрасно осведомлены о том, что структурные проблемы экономики, включая зарегулированность и избыточную роль государства, становятся все более серьезным тормозом для движения вперед. «При позднем Каримове экономическое развитие Узбекистана уперлось в тупик. Перспектива развития той модели, которая существовала, условно государственно-капиталистической модели с узбекской спецификой, достигла своего предела, исчерпала возможности роста. Страна скатывалась в рецессию по множеству параметров», – констатирует Грозин.

Первые попытки начать экономическую либерализацию были предприняты еще самим Исламом Каримовым в 2012–2014 годах. Например, власти тогда постарались устранить сложившуюся практику одновременного хождения в стране сразу нескольких валютных курсов: официального курса государства, курса для юридических лиц, курса для иностранных инвесторов, курса черного рынка. Но тогда довести их до логического конца по разным причинам не удалось. Действуя в собственном стиле, узбекские власти тогда предпочли проявить осторожность, не рискуя ставить под удар социальную стабильность.

Вернуть либеральные реформы в повестку правительства пришлось уже новому президенту Узбекистана Шавкату Мирзиёеву – многоопытному хозяйственнику, возглавлявшему при Исламе Каримове правительство в течение предшествующих 13 лет.

Изменения коснутся самых широких сфер жизни Узбекистана. Они должны модернизировать социальную жизнь, структуру власти и экономику страны, сделав их более гибкими, современными и эффективными. В соответствии с планом будут преобразованы вооруженные силы, а также работа силовых структур – МВД, МЧС, Службы национальной безопасности, прокуратуры и судов. В сентябре прошлого года начата либерализация валютного режима. В том числе разрешена свободная конвертация валюты: население впервые получило возможность свободно покупать и продавать доллары в местных банках.

Власти намерены предпринять меры по повышению эффективности государственного управления. В частности, в январе было объявлено о разработке трехлетней стратегии развития электронного правительства, а до 1 сентября должна быть подготовлена юридическая база для оборота криптовалют – соответствующее постановление в феврале подписал президент Мирзиёев.

Наконец, запущен широкий набор преобразований в экономике, направленных на повышение эффективности работы государственных компаний, а также улучшение условий ведения бизнеса в стране. Отдельно предполагается реформировать автомобилестроительный комплекс. Цель – увеличение объемов производства и уровня локализации.

Показательно, что для оживления в экономике Шавкат Мирзиёев фактически отказался от одного из трех ключевых (наряду со светским характером государства и неучастием в многосторонних блоках) принципов государственной политики Узбекистана в прошлом – опоры исключительно на собственные ресурсы. Привлечение иностранных инвесторов в Узбекистан отныне становится одним из важнейших приоритетов правительства. По поручению президента начата разработка нового инвестиционного законодательства, призванного обеспечить надежную защиту прав и интересов инвесторов. В ближайшее время в стране должен появиться Инвестиционный кодекс. В марте 2017 года подписан указ об образовании Государственного комитета Республики Узбекистан по инвестициям.

Спустя год после начала этой работы ее плоды уже заметны. В частности, кажется, удалось переломить многолетнюю тенденцию падения притока иностранных инвестиций в Узбекистан. За пять лет, до 2016 года включительно, они сократились почти вполовину, с 3,3 млрд до 1,9  млрд долларов, – соответствующие данные были озвучены в ходе международного круглого стола по вопросам совершенствования инвестиционного климата в Ташкенте в ноябре прошлого года. «До 2017 года Узбекистан можно было описать как страну, сильно зависящую от внутренних ресурсов, которая проводила в жизнь консервативный курс в инвестиционных вопросах. Это привело к тому, что наши практики устарели. Кроме того, государство не было в достаточной мере информировано о проблемах инвесторов из-за отсутствия механизма обратной связи», – признался в ходе круглого стола председатель Государственного комитета по инвестициям Азим Ахмедходжаев. С тех пор картина изменилась. По словам чиновника, только за три первых квартала 2017-го в Узбекистан пришло уже 4,2 млрд долларов, из которых около 3 млрд долларов – прямые иностранные инвестиции.

Все это должно помочь структурной перестройке узбекской экономики, в которой по-прежнему значительную долю занимает сравнительно низкопроизводительное сельское хозяйство. «Несомненно, Узбекистану нужна очень сильная модернизация, потому что Узбекистан – это в первую очередь агропромышленное производство. Но чтобы страна развивалась, ей необходимы высокопродуктивные производства. Не просто фрукты-овощи, а предприятия по переработке и выпуску готовой продукции»,  – отмечает Игорь Савин.

По плану правительства, реформы должны привести именно к этому эффекту – увеличению в экономике Узбекистана доли услуг и современной промышленности, что не только простимулирует рост, но приведет к появлению новых рабочих мест.

Либеральные реформы в Узбекистане только набирают ход. Эксперты единодушны: никакого подобия шоковой терапии власти не допустят, а будут продвигаться по этому пути очень осторожно, смягчая последствия непопулярных мер для населения. Как, например, это было в случае девальвации сума в сентябре прошлого года. Официальный курс национальной валюты под прессом внешней конъюнктуры тогда за один день был снижен почти вдвое, с 4210 до 8100 сумов за один доллар. Тем не менее правительство тогда предприняло все меры, чтобы не допустить серьезного скачка цен на основные товары, существенно смягчив удар по самым малообеспеченным слоям населения.

Подобный подход замедляет ход реформ, но позволяет избежать социальной дестабилизации, которой, как уже говорилось, не без оснований опасаются в Ташкенте. И подобный подход выглядит вполне оправданным. «Подобная медлительность иногда порождает определенную критику в сторону правительства. Многие наблюдатели, внешние в особенности, ждали и продолжают ждать от Мирзиёева каких-то резких, радикальных шагов по перестройке экономики и даже политической системы. Но это вообще не в традиции Узбекистана. Такого рода порывистость – не узбекский стиль», – заключает Грозин.

Как бы то ни было, одно несомненно: Узбекистан, подобно каравану, уже в пути и, возможно, не очень быстро, но уверенно движется к намеченной цели – невзирая на трудности и сопутствующие шумы.