Битвы за калории

Взгляды на проблему бедности в Индии так же разнообразны, как индийская кухня. Лишь в одном местные ученые и экономисты, как правило, сходятся: истоки бедности некогда богатой страны ведут к эпохе колонизации. Как сказал индийский политик Шаши Тхарур в своей знаменитой речи в Оксфорде летом 2015 года, «фактически британская промышленная революция основывалась на деиндустриализации Индии».

Сегодня экономический подъем Индии если не удивляет, то как минимум впечатляет. На фоне других экономик мира, особенно коллег по БРИКС, Индия с ее 7% роста выглядит рекордсменом. Прошедшая в феврале этого года в Мумбаи масштабная выставка «Делай в Индии», принесшая в копилку 222 млрд долларов потенциальных инвестиций, показала: страна интересна миру, несмотря на непрозрачность законодательства и тендерных процедур, налогообложения, дефицит квалифицированных рабочих и множество других проблем.

Не пугает ли иностранных инвесторов, приезжающих в Индию, вид из роскошных номеров отелей и офисов-небоскребов – вид на синие полиэтиленовые крыши шалашей в беднейших районах? Здесь такие вопросы предпочитают не задавать. А если вам пришелся по душе фильм «Миллионер из трущоб», не спешите делиться впечатлениями с индийцами. Многие воспринимают эту картину исключительно как «порочащую репутацию Индии».

Сколько стоит быть бедным?

В октябре 2015 года Всемирный банк (ВБ) озвучил новые данные по бедности, согласно которым процент людей, живущих за ее чертой, снизился в Индии с 21% (озвучивалось в 2011–2012 годах) до 12,4%. Ранее, по подсчетам ВБ, в эту категорию попадали 269 млн индийцев. Теперь показатель сократился до 172 млн (на снижении явно сказалось использование уточненного показателя международной черты бедности в 1,90 доллара в день вместо предыдущих 1,25 доллара).

Правительство Индии оспорило данные ВБ, утверждая, что реальные показатели бедности намного выше, а метод расчета бедности ВБ лишен научной базы: потребительская корзина, используемая ВБ для расчетов по ППС, не соответствует реалиям обычных индийцев, не говоря уже о бедных.

В самой Индии над созданием адекватной методики расчета бьется уже не одно поколение ученых и экономистов. Первая «линия бедности» была определена в середине 1970-х Комиссией по планированию Индии на основе данных Национальной службы по выборочным обследованиям о количестве потребля­емых калорий.

Комиссия вычислила суммы, необходимые на удовлетворение потребности в 2400 калориях для сельской местности и 2100 калориях для города, которые и стали использоваться для определения «линии бедности». Тогда, в 1970-х, эта линия проходила на уровне 49,1 рупии в сельской и 56,6 рупии в городской местности. По данной методике расчета, 56% населения в деревне и 49% в городской местности Индии той поры находились за чертой бедности.

В дальнейшем эти цифры ежегодно индексировались с учетом изменения потребительских цен, но без учета изменения «потребительской корзины» и других факторов. Попытки пересмотра методики были предприняты в 1993 году специально назначенной Комиссией Лакдвала, а в 2009-м Комиссией Тендулкара, которая порекомендовала уйти от расчета на основе потребления калорий и предложила в качестве новой точки отсчета национальную городскую линию бедности.

Большинство экономистов подвергли эту методику острой критике. По словам Р. Рамакумара, декана и профессора Центра изуче­ния развивающихся экономик факультета исследований развития Тата-Института социальных наук, Комиссия Тендулкара за основу расчетов взяла старую методику, признанную многими экспертами несовершенной, а предложенная ею усредненная линия бедности была основана на потреблении всего 1800 калорий, рекомендованных для офисных работников (людей с сидячим образом жизни), и не соответствовала потребностям людей, работа­ющих в полях.

Согласно расчетам по методике Тендулкара, которой в Индии оперируют до сих пор, в 2011–2012 годах процент бедных в стране составлял 21,9% (по методике Лакдвала – 29,5%). В реальных цифрах черта бедности по Тендулкару соответствует расходам на потребление 972 рупий в месяц на человека в сельской местности и 1407 рупий в месяц в городе. Если напрямую исходить из потребления калорий, считает Р. Рамакумар, реальный масштаб бедности в Индии – около 60–65%, втрое выше того, что предлагает официальная статистика.

В начале 2000-х вопросами расчета бедности в Индии занимались и зарубежные ученые. Например, Ангус Дитон, который в 2015 году получил Нобелевскую премию по экономике за анализ потребления, бедности и благосостояния, и индийский экономист бельгийского происхождения Жан Дрез. В соавторстве они написали ряд статей, породивших горячие споры. Однако предложение Дитона по методике использования статистических данных было использовано Комиссией Тендулкара.

Очередная попытка уточнить данные была предпринята в 2014 году, когда Комиссия Рангараджана предложила новую методику. По ней граница бедности составляет 32 рупии на человека в день в сельской местности и 47 рупий в день в городе. Количество бедных в Индии в данном случае должно возрасти до 29,6%. Правда, пока не ясно, возьмет ли Государственный национальный институт трансформации Индии, созданный в 2014 году взамен Комиссии по планированию, эту методику на вооружение или нет.

Ученица Ангуса Детона Ритика Кхера, экономист и профессор Индийского института технологий Дели, в разговоре с BRICS Business Magazine отмечает, что индекс человеческого развития – более приемлемый индикатор, чем тот, что применяется в Индии и базируется на калориях, или же отправная точка в «доллар в день», которую использует для расчета Всемирный банк.

Индекс человеческого развития (ИЧР), разработанный пакистанским экономистом Махбуб уль Хаком и индийским экономистом, лауреатом Нобелевской премии по экономике 1998 года Амартией Сеном в 1990-х, кардинально изменил международный подход к концепции развития человека, предложив использовать не только традиционные индикаторы экономического прогресса, но и систематически исследовать огромный пласт информации о том, как люди живут в каждом обществе и какими основными свободами они пользуются.

Кстати, сам Амартия Сен, оказавший огромное влияние на исследования проблем бедности, человеческого развития и неравенства, в своей новой книге «Неявная слава: Индия и ее противоречия», написанной в соавторстве с Жаном Дрезе, нелестно высказывается о выбранном страной пути развития. Сравнивая Индию с Китаем (неприятное для индийской элиты сравнение) и даже с Бангладеш (хуже не может быть), авторы отмечают неадекватность социальной политики Индии, излишнюю увлеченность идеей роста при нежелании признавать, что социальное развитие зависит от того, как накопленные богатства используются и распределяются государством.

Известные критики Сена, профессоры Колумбийского университета Джагдиш Бхагвати и Арвинд Пангирья, авторы книги «Почему важен рост», вышедшей годом позже книги Сена и Дрезе, настаивают, что рост и только рост может наплодить достаточно ресурсов для инвестиций в социальные схемы.

Реальные шаги

Несмотря на попытки Индии после обретения независимости идти по пути социалистического планирования, значения всеобщему и бесплатному образованию и здравоохранению в стране практически не придавалось ни тогда, ни сейчас. При этом, утверждает Партх Шах, основатель и президент Центра гражданского общества, «опыт Индии 1990 годов интересен как уникальный пример достижения роста в отсутствии инвестиций в здравоохранение и образование, особенно в сельских районах. Эксперт напоминает, что в 1991 году уровень грамотности в стране составлял 50%, а в 2001-м уже 63% – самый высокий рост за одно десятилетие за всю историю Индии (с 2001 по 2011 год уровень грамотности вырос всего на 10 п. п. – до 74%).

«ВВП Индии в 2001 году был около 1 трлн долларов, сегодня – 2 трлн, но прирост рабочих мест составил примерно 80 млн. Ни одна страна не могла бы удвоить ВВП, создав так мало рабочих мест. Кроме того, рост ВВП произошел не за счет сельского хозяйства, несмотря на то что 54% рабочей силы сосредоточено в этой сфере. Это создало проблему навыков и занятости», – говорит ­­
С­.­­­­­ Чандрашекхар

Многие экономисты отмечают отсутствие реальных земельных реформ как важного шага к глубоким социальным изменениям в обществе после обретения государством независимости как одну из фундаментальных причин неудач в борьбе с бедностью. При этом, отмечает Р. Рамакумар из Тата-Института социальных наук, в 1970-х индийское правительство фактически признало, что ожидать каких-либо земельных реформ уже не стоит, а значит, надежды на искоренение бедности путем социальных преобразований оказались напрасны.

Последствия тех решений видны сейчас. В 2014 году, по данным Национального бюро статистики преступлений Индии, 5650 крестьян совершили самоубийство (в 2004 году был зарегистрирован пик самоубийств – 18 241 случай). По данным Национальной статистической организации Индии за 2003–2004 годы, примерно 45–65% угодий находится в руках крупных собственников, тогда как более 40% жителей сельской местности в Индии вообще не владеют землей. В итоге основной массе крестьян приходится наниматься на сезонные сельскохозяйственные работы, их заработка едва хватает на то, чтобы прокормить семью. Сезонность заставляет их в периоды простоя устремляться в город в поисках любой неквалифицированной работы на короткий срок. Процент вынужденных сезонных мигрантов в Индии в последнее десятилетие растет особенно быстро – связано это в том числе с непостоянностью урожая, вызванной изменением климата.

Среди наиболее масштабных инициатив, направленных на преодоление бедности, за последние десять лет индийские эксперты называют Систему государственного распределения и программы в двух ключевых сферах – образования и здравоохранения. Кампания за всеобщее образование направлена на развитие инфраструктуры в сфере образования, строительство школ и обеспечение их учителями; программа обедов для школьников мотивирует бедные семьи отправлять детей в школу хотя бы потому, что там они получат полноценный обед.

Национальная миссия здравоохранения в сельской местности ставит задачей расширение инфраструктуры здравоохранения, создание различного уровня медицинских учреждений в непосредственной близости к сельскому населению, а Национальная программа медицинского страхования, которая предполагает безналичное страхование медицинских расходов для людей за чертой бедности, мотивирует бедных обращаться за медицинской помощью.

Официальные данные показывают позитивную динамику, тогда как на практике в реальных масштабах страны влияние этих инициатив не всегда заметно, считают эксперты. Тысячи школ в сельских местностях работают в развалива­ющихся зданиях, не имеющих туалетов, но еще больше школ не имеют главного: учителей. Случай смерти 23 детей в деревне Гандаман штата Бихар в 2013-м – дети отравились школьной едой, в которой позже выявили остатки токсичных сельскохозяйственных пестицидов, – в очередной раз поставил под сомнение адекватность имплементации ключевых социальных программ.

Ситуация в здравоохранении, несмотря на принимаемые меры, остается трудной. В Индии практикуют около 1,4 млн врачей, 74% из которых живут и работают в городах и, следовательно, обслуживают 28% населения страны. Учитывая, что в сельской местности проживают более 70% населения, масштабы проблемы очевидны. По данным Статистики здравоохранения в сельской местности за 2013–2014 годы, дефицит врачей в локальных центрах здравоохранения в деревнях превышает 80% (дефицит хирургов – 82,5%, гинекологов и акушеров – 76,6%, терапевтов – 82,6%, педиатров – 82,2%).

Эксперты расходятся во мнении, какую роль в сфере здравоохранения должен играть частный сектор, на который сегодня приходится более 70% рынка услуг оказания медицинской помощи Индии. Многие спорят, что из-за отсутствия государства в этой сфере бедные лишены доступа к медицине, но есть и иные мнения. А вот сфера образования, считает Партх Шах, яркий пример проникновения бизнеса туда, где государство не сумело выполнить своих обещаний.

«С середины 1990-х, когда заработки населения начали расти, первоочередной задачей было образование детей, мы наблюдаем распространение в индийских трущобах маленьких общинных школ, которые берут около 100–200 рупий за обучение в месяц. В деревнях я видел школы, которые берут всего 50 рупий в месяц», – рассказывает он. Феномен появления общинных школ был наиболее заметен в особо бедных районах, где правительство не смогло предоставить свои услуги.

Другая важная инициатива – Национальная программа обеспечения гарантированной занятости в сельских областях. Она гарантирует взрослым членам сельских домохозяйств, готовым заниматься неквалифицированным ручным трудом, занятость минимум в течение 100 дней в финансовом году. Согласно официальной статистике, за десять лет эта программа снизила бедность в сельской местности на 32% и предотвратила падение за черту бедности 14 млн людей, однако многочисленные критики оспаривают эти данные, отмечая фундаментальные проблемы: зачастую работу получают вовсе не те, кто находится за официальной чертой бедности, зарплаты выплачиваются не в полном размере, население плохо осведомлено о программе.

Многие экономисты отмечают отсутствие реальных земельных реформ как важного шага к глубоким социальным изменениям в обществе после обретения государством независимости как одну из фундаментальных причин неудач в борьбе с бедностью в Индии. При этом, в 1970-х индийское правительство фактически признало, что ожидать каких-либо земельных реформ уже не стоит, а значит, надежды на искоренение бедности путем социальных преобразований оказались напрасны

Эксперты отмечают, что анализ всех этих инициатив затрудняет отсутствие адекватной статистики и четкого, разделяемого всеми подхода к определению границ бедности в стране. Одна численность населения Индии в 1,3 млрд осложняет любые операции с данными. Обобщая значимость государственных программ, Ритика Кхера отмечает, что интервенции, имеющие всеобщий охват, как правило, более успешны, чем целевые инициативы. «Система государственного распределения, которая предполагает предоставление права на получение продовольственного зерна по субсидированным ценам, была целевым мероприятием, и утечки (когда ресурсы направляются лицам, не отвечающим установленным критериям. – Прим. ред.) были велики. Когда все штаты перешли к более универсальному охвату, проблема уменьшилась. В наших исследованиях мы обнаружили, что пятая часть общего сокращения разрыва в показателях бедности в 2009–2010 годах приходится на эффект от системы распределения».

С. Чандрашекхар, профессор Института исследований в области развития им. Индиры Ганди, в разговоре с BRICS Business Magazine отметил, что создание рабочих мест остается ключевой задачей страны для снижения бедности в долгосрочной перспективе. «ВВП Индии в 2001 году был около 1 трлн долларов, сегодня – 2 трлн, но прирост рабочих мест составил примерно 80 млн. Ни одна страна не могла бы удвоить ВВП, создав так мало рабочих мест. Кроме того, рост ВВП произошел не за счет сельского хозяйства, несмотря на то что 54% рабочей силы сосредоточено в этой сфере. Это создало проблему навыков и занятости», – говорит эксперт.

Правительство Индии планирует создать рабочие места за счет привлечения прямых инвестиций в страну. Однако Рамкишен Раджан, экономист и профессор Университета Джорджа Мэйсона, отмечает, что ПИИ в Индии традиционно имеют перевес в сторону средне- и высококвалифицированных специалистов, поэтому влияние их на уровень бедности до сих пор было практически незаметным. «Если же новая инициатива Моди, направленная как раз на привлечение ПИИ, создающих рабочие места, окажется успешной, безработица в этой среде снизится, что поможет уменьшить масштабы бедности», – считает эксперт.

У индийского бизнеса, крупного и не очень, есть собственный опыт создания рабочих мест в сельских регионах. Например, Правин Кханделвал, глава компании Pranay Impex, которая производит средства для уборки дома, в интервью BRICS Business Magazine рассказал, что около 70% рабочих на заводах компании – женщины сельских регионов штатов Махарашртра, Бихар, Уттар Прадеш и Панджаб. По его словам, бизнес в Индии, включая стартапы, теперь все чаще делает основные государственные инициативы частью собственных программ корпоративной социальной ответственности, чтобы расширить права и возможности бедного населения.

В феврале 2016 года премьер-министр Индии Нарендра Моди объявил о запуске очередной национальной инициативы, «Миссии Рурбан» (от слияния rural и urban), которая предполагает превратить 300 деревень в различных уголках Индии в «центры роста». Под развитием, очевидно, понимается улучшение качества жизни и увеличение рабочих мест в самих деревнях, что поможет ограничить уровень миграции в крупные центры. Однако гарантий того, что эта инициатива станет столь же успешной, как призыв Моди «Делай в Индии», нет. Оценить создаваемую стоимость качественной жизни сложнее, чем посчитать приток инвестиций.