Большое тихоокеанское противостояние

Давление, с которым столкнулась Россия после начала специальной военной операции на Украине, беспрецедентно. Только за первый месяц после начала кампании «недружественными странами» введено в действие пять санкционных пакетов, включающих почти 9 тыс. различных ограничительных и дискриминационных мер против российских физических лиц, отдельных компаний, предприятий, экономики в целом. Фактически это означает начало одностороннего движения к полному разрыву экономических отношений с Россией за вычетом ряда чувствительных отраслей, прежде всего связанных с поставками российских энергетических ресурсов и сырья. Несмотря на декларации, полностью избавиться от российских поставок, во всяком случае сделать это быстро, невозможно, учитывая уровень взаимного экономического проникновения. Хотя вклад России в глобальном ВВП составляет всего около 3%, до начала нынешнего противостояния на базовом уровне Россия была встроена в 38% мировых цепочек создания стоимости. Без российских поставок мировая экономика попросту бы рухнула.

Именно по этой причине все вводившиеся ранее односторонние торгово-экономические ограничения в отношении России, по сути, носили театрально-декоративный характер. Показательный пример – санкции против «Русала», введенные в 2018 году. Спровоцированный ими 40-процентный скачок мировых цен на алюминий тогда вызвал кризис в американской автомобильной промышленности, за пять лет до этого начавшей переход на алюминиевые детали. В итоге уже в 2019-м все запреты на поставки «Русала» были сняты и не вернулись даже после начала украинских событий.

Даже в условиях новых «калечащих» санкций подобная встроенность в глобальную экономику – защита для многих российских экспортно ориентированных отраслей, включая производство энергоносителей, металлов, отдельных видов химической продукции, сырья и удобрений. По крайней мере на обозримую перспективу.

Так или иначе, происходящее сегодня на Украине и последствия этого конфликта для глобальной экономики нельзя рассматривать вне более широкого мирового контекста. Очередной санкционный виток, какими бы причинами он ни был вызван, повышает вероятность очередного глобального экономического кризиса, о котором эксперты на разных уровнях высказывались уже давно.

Один из его вероятных триггеров – дальнейшее разрушение цепочек создания стоимости вследствие различных негативных глобальных событий. В прошлогоднем докладе McKinsey Global Institute «Риск, устойчивость и восстановление равновесия в глобальных цепочках создания стоимости» («Risk, resilience, and rebalancing in global value chains») была представлена оценка потенциального ущерба для мирового хозяйства в случае реализации тех или иных рисков. Самым разрушительным, по мнению консультантов McKinsey, является пандемия по типу нынешнего коронавируса, которая может стоить миру примерно 30 трлн долларов. Вероятный ущерб от ядерного конфликта в McKinsey оценили вдвое дешевле – в 15 трлн долларов. «Обычный» глобальный экономический кризис – в 10 трлн долларов. Крупный единичный сбой, шатдаун или кибератака на критический объект – в триллион.

В ловушке Фукидида

Как видно, вероятность глобального ядерного конфликта признается ненулевой и закладывается не только в экспертные оценки. Подобные сценарии допускаются, прописаны во всех доктринальных документах США, включая стратегии национальной безопасности и обороны, обзорах ядерных сил и ПРО, где Россия и Китай открыто названы стратегическими противниками. По факту война между КНР и США уже началась. По сути, это пока еще холодная война. Ее цель – определить мирового гегемона следующих десятилетий.

У США есть опыт получения прибыли от войн. После 1991 года американское управление мировыми процессами шло через идеологические установки неолиберализма и неоконсерватизма, подкрепленные экономической, политической и военной мощью единственной сверхдержавы. Но мир изменился. Мягкая сила Америки утратила привлекательность для большинства регионов мира. Нынешний гегемон – США – слабеет, поскольку мировой экономический вес неуклонно смещается в Юго-Восточную Азию, лидером которой выступает Китай. По сути, Америка попала в ловушку Фукидида – в ситуацию, когда падающий гегемон обязан навязать войну державе-претенденту. Для начала войны сложились все условия. США переходят к жесткой силе. Исторический опыт показывает, что противостояние таких держав длительное и сложное, состоящее из нескольких растянутых по времени этапов.

Первый – санкционная война. Стоит напомнить, что первый крупный пакет санкций против Китая был введен сразу после событий на площади Тяньаньмэнь 1989 года и с тех пор так и не был отменен. Активная санкционная политика проводится и в отношении отдельных компаний. Так, в 2019 году китайская Huawei была внесена в черный список иностранных производителей, угрожающих национальной безопасности США. Спустя год часть санкций, отрезавших Huawei от возможности сотрудничать с американскими партнерами, была снята. Однако сохранившийся запрет на использование мобильной операционной системы Android от Google, по сути, выбросил китайскую компанию с огромного рынка мобильных телефонов, одним из лидеров которого она была.

Второй – экономическая война, которая является логическим продолжением первого этапа. Последнее по времени ее проявление – фактически навязанная Пекину в 2020 году торговая сделка, по которой Китай обязался в течение только первых двух лет закупать американские товары на общую сумму 200 млрд долларов. Выполнить ее в полном объеме помешала пандемия, но это не дает повода США отказаться от ее условий или согласиться на ослабление требований. В том же году в США был принят закон, обязывающий иностранные компании, акции которых торгуются на американских биржах, раскрывать информацию по стандартам американских аудиторов под угрозой делистинга. В результате, по оценке экспертов, по требованию местных регуляторов в течение двух лет торговые площадки в США могут покинуть около 200 китайских компаний с совокупной капитализацией более 2 трлн долларов.

Наконец, третий – горячая война. Пока Америка и Китай демонстрируют силу и готовность к вероятному противостоянию, но еще не переходя опасную грань. Осенью 2021 года объявлено о формировании тройственного блока AUKUS в составе США, Великобритании и Австралии, который уже называют азиатским НАТО, предназначенным для сдерживания Китая. Самой очевидной потенциальной горячей точкой в регионе выглядит Тайвань, вокруг которого все последнее время нарастает военная эскалация.

От того, когда холодное противостояние между США и Китаем войдет в горячую фазу, что выглядит неминуемо, во многом будет зависеть исход схватки за гегемонию. Если такая война начнется в пределах ближайших 10 лет, то предпочтительнее шансы на победу выглядят у Китая. Если ее начало отодвинется на горизонт примерно 20 лет, шансы на победу предпочтительнее выглядят уже у США.

Для успешного противостояния в ближайшее время Китаю надо достичь определенного равенства с США, что возможно примерно к 2025–2030 годам. Кроме того, Пекину предстоит сформировать инструменты мирового влияния взамен тех, что сегодня целиком находятся в руках Вашингтона. Прежде всего это институты Бреттон-Вудской системы, включая МВФ, Всемирный банк, а также ВОЗ, ВТО. Хотя их влияние и авторитет в последнее время изрядно снизились, фактическое разрушение этих институтов займет еще какое-то время.

Кроме того, сам Китай еще не вышел на пик своего могущества. У Поднебесной есть собственные циклы развития, составляющие период жизни и смены 12 поколений (по 25–30 лет), с примерной длительностью цикла 330–336 лет, которые никогда не прерывались на протяжении последних трех тысячелетий. Китайское время движется по спирали: на очередном витке Поднебесная доходит до вершины своей мощи, после чего наступает хаос, а затем новое возрождение из пепла. Последний минимум такого цикла пришелся на опиумные войны середины XIX века. В период 2030–2040 годов Китай дойдет до очередной вершины, после чего запустится стадия спада. Так что, если Поднебесная не одержит верх в противостоянии с Америкой на этот раз, следующего шанса ей придется ждать до конца XXIV века.

Россия – это север

В этом набирающем силу противостоянии США и Китая России отведена своя важная, но все же второстепенная роль. Еще в 2016 году США реанимировали концептуальное понятие «полуторной войны», сформулированное еще во времена холодного противостояния с СССР. В рамках этой концепции главная цель, «целая часть» этой войны – Китай. Россия – ее «половина». Тогда же были сформированы пятилетние планы Пентагона, в соответствии с которыми 60% мощи вооруженных сил США должны быть сосредоточены в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Все последнее время мы видим, как они планомерно претворяются в жизнь. И уже создан новый военный альянс англо-саксонских стран – AUKUS.

В соответствии с этой концепцией задача Америки в Европе – сдерживать Россию. Для этого предполагается использовать лимитрофы – государства, образованные на окраинах бывшей Российской империи. В их число входит и Украина, вооруженного конфликта с которой, к большому сожалению, избежать не удалось.

Чтобы сдерживать, ограничивать интересы России сейчас и в дальнейшем, будет использовано экономическое и политическое давление. С большой вероятностью, к нему будет подключен и Ближний Восток, будет создаваться дуга нестабильности на юге. Но при всем при этом Россия остается второстепенной целью для США. Главная – Китай, с которым Америка схлестнется по-настоящему.

В этом столкновении Россия не должна примыкать ни к одной из двух противоборствующих сторон. Нам надо избегать бинарного выбора – на Восток или на Запад. Помнить: Россия – это не Восток и не Запад. Россия – это Север. Мы контролируем северную часть Евразии. Мы отдельная, самобытная цивилизация. И наша задача как цивилизации – выжить, сохраниться и перейти в новое тысячелетие своей истории.

Есть несколько направлений, в которых необходимо двигаться.

Во-первых, нам надо, и придется, заниматься обеспечением собственной безопасности. Специальная военная операцию на Украине, несомненно, является частью этого контекста.

Во-вторых, необходимо думать о собственном развитии, в том числе всерьез заняться реиндустриализацией. Коронакризис показал, насколько уязвима действовавшая до сих пор модель глобального разделения труда, в соответствии с которой промышленное производство сосредоточено на одной «всемирной фабрике». Из-за его последствий, которые до сих пор не преодолены, мир уже более двух лет живет в условиях тотального дефицита недопроизведенных в Китае товаров – чипов, автомобилей, металлов, оборудования. Даже по соображениям национальной безопасности нам нужно будет создавать производства ключевых товаров у себя.

При решении этой задачи государство должно взять на себя создание инфраструктуры – строить и модернизировать железные, автомобильные дороги, аэропорты, электросети. Без них страна попросту не может функционировать. Роль бизнеса – проявлять инициативу, создавать реальное производство, в том числе в высокотехнологичных секторах.

При этом надо понимать, что в будущем высокотехнологичными будут не те сектора, которые принято причислять к этой категории сегодня. Это не информационные или цифровые технологии, которые обслуживают экономику услуг, но не производят материальных благ.

Высокие технологии будущего – это прежде всего ядерная энергетика, аэрокосмическая сфера, композитные материалы, биотехнологии, биомедицина и т. п. Это мощный инструмент экономического и социального развития. Каждое созданное в них рабочее место создает еще около 30 рабочих мест в сопутствующих отраслях, создавая спрос на металлы, связь, электроэнергию, пластик, нефтехимию, продовольствие.

В то же время это не означает, что Россия должна идти по пути автаркии, пытаясь повторить опыт СССР или Северной Кореи. Хотя бы потому, что в современных условиях это невозможно. Речь о том, чтобы получить в свое распоряжение критические технологии.

Сегодня уже очевидно, что мир ускоренными темпами распадается на макрорегионы или «большие пространства». То есть на мировые зоны, внутри которых будут достаточно полно представлены все аспекты экономики, включая технологическую базу, ресурсы, капитал, население и прочее. Это разделение идет и на цивилизационном уровне. Мы видим, как свою цивилизацию выстраивают не только Россия и Китай, но и страны исламского мира. Мы видим подъем англосаксонского мира, тогда как континентальная Европа пока выглядит потерянной.

В случае дальнейшего развала мира на макрорегионы, что представляется неминуемым, Россия просто не может позволить себе остаться без компьютеров, самолетов, автомобилей и прочих жизненно важных технологий. Не говоря о том, что мы давно должны начать использовать наши ресурсы внутри страны, уходя от примитивной роли их поставщика для всего внешнего мира.

Вступив в процесс деглобализации, распадаясь на макрорегионы, по сути, сегодня мир переходит к настройкам, которые мы наблюдали перед Первой мировой. Это опасная ситуация, чреватая конфликтами, если человечество не проявит волю и не сумеет найти пути к взаимодействию

В-третьих, нам придется создать новую экономическую модель взамен исчерпавшей себя во всем мире, основанной на росте потребления за счет расширения кредита. И для этого мы должны вернуться на путь интеллектуального развития и рационального использования ресурсов.

Наконец, вероятно, нам не обойтись без выработки какой-то собственной идеологемы. Без идеологии и понимания того, что мы защищаем и каково наше будущее, мы не сможем выжить. Какой именно может быть эта идеология – вопрос дискуссионный. Но стоит помнить о том, что Россия – это всегда империя. Империя – это не монархия, но способ организации своего пространства и взаимодействия с другими пространствами. Империи создают вокруг себя новый миропорядок, противостоящий хаосу, и готовы этот миропорядок защищать. На практике это означает имперские амбиции, имперские горизонты. Мы должны знать, в каком направлении развиваемся, выстраивая соответствующие отношения со своими соседями.

России придется серьезно взяться за развитие промышленности, науки и технологий. Любая стратегия строится на обретении преимуществ в отдельных областях, достаточных, чтобы компенсировать потери в других направлениях. Сейчас рассчитывать можно только на собственные силы. России следует возвращать вывезенный капитал, предоставлять абсолютные гарантии прав собственности, запускать фискальные стимулы и снижать налоги. Образование – школьное и высшее – становится стратегической сферой. Государство обязано срочно восстановить систему профессионально-технического образования, заботиться о подготовке новых кадров, финансировать науку и здравоохранение. Мобилизационные методы, реализация собственной индустриальной политики, формирование устойчивой к коррупции бизнес-элиты, подготовка специалистов и стимулирование деятельности ученых, инженеров, технологов и высококвалифицированных рабочих позволят создавать собственные технологии, которые будут востребованы всем цивилизованным миром.

Наступает опасная эпоха беспорядка – эпоха столкновения культур, цивилизаций и экономических интересов, эпоха цивилизационных войн за гегемонию, за ресурсы и за собственное будущее развитие, по окончании которых и будет создан новый миропорядок, как уже не раз бывало в истории человечества.