Доказательство перемен

Почему вам так не нравится термин «развивающиеся рынки»? Разве он некорректен сегодня?

Я думаю, что следует отличать страны, которые, пусть даже с низким ВВП на душу населения, являются настолько большими с точки зрения общего ВВП, что, называя их рынки традиционными развивающимися, мы преуменьшаем важность их экономического влияния в мире. В связи с этим я полагаю, что любая развивающаяся экономика, которая уже составляет больше одного процента мирового ВВП, не должна рассматриваться как традиционная развивающаяся экономика. В настоящее время существует восемь таких стран. Четыре страны БРИК плюс четыре страны из так называемой Группы одиннадцати (Next-11): Корея, Мексика, Индонезия и Турция. Вместе эти восемь стран составляют 25% мирового ВВП, то есть столько же, если не чуть больше, чем ВВП США, поэтому сообща они оказывают большее влияние на Америку. Обратите внимание, что Южная Африка не стоит с этими странами в одном ряду, имея лишь около 0,5% мирового ВВП. Вероятно, в ближайшие десятилетия ряд других многонаселенных стран с развивающейся экономикой пересекут порог в 1%, в основном это страны из той самой Next-11, как я назвал ее, и, возможно, еще пара государств вне этой группы, включая Польшу, Аргентину, Южную Африку, Таиланд и Малайзию.

Скептики утверждают, что главная проб­лема развивающихся стран была, есть и будет заключаться в их неспособности поддерживать устойчивый экономический рост. Но вы, без сомнений, можете поспорить с этим.

Я думаю, что это очень предвзятый, отсталый западный взгляд. Один только Китай в 2011 году создавал экономический эквивалент Греции каждые 12,5 недели и создал почти эквивалент Испании в том же году. ВВП четырех стран БРИК вырос на 2,26 трлн долларов, что превышает показатель Италии. В этом десятилетии даже при несколько более слабом росте общего ВВП Китая и стран БРИК мировой ВВП вырастет примерно на 4%. Китай за эти десять лет самостоятельно внесет в мировую экономику такой же вклад, как США и Европа вместе взятые, что-то около 8 трлн долларов в реальном выражении, что, вероятно, составит от 10 до 15 трлн в номинальном выражении. Я понимаю, что многим экспертам трудно это понять, особенно экспертам моего поколения, поскольку мы уж очень привыкли к миру, где США сильно доминируют в экономическом плане, а развивающиеся страны – это не демократия, воспитанная на вере в западные ценности. Еще сложнее понять Россию. Но, вообще говоря, люди довольны стилем руководства, пока оно содействует ускорению роста, а особенно увеличению благосостояния.

Итак, все сказанное означает, что рост стран БРИК замедлится в этом десятилетии, так как они не будут в состоянии поддерживать темп последних десяти лет, но любой, кто ожидал от них этого, вряд ли тщательно все продумал. Очень маловероятно, что эти страны смогли бы поддержать подобный рост. Но даже с некоторым замедлением их влияние на мир увеличивается, и рост мировой экономики в этом десятилетии будет сильнее. В результате возможный рост составит около 4,1% по сравнению с 3,4% за последние 30 лет.

К 2050 году крупнейшие экономики мира почти наверняка не будут богатейшими. Четыре страны БРИК стоят на пути того, чтобы перерасти G7 к 2035 году, но, возможно, кроме России, ни одна из них не будет близка к уровню благосостояния «Большой семерки»

Мир ждет переход от количества к качеству в Китае. Но почему 2013 год так важен для этого процесса?

Потому что это будет первый полный год, в котором мы, вероятно, увидим явное подтверждение тому, что этот переход совершается в личном потреблении, ведущем за собой всю экономику. Как и большинству прочих стран, Китаю довольно трудно далась попытка приспособиться и дать ответ на вызовы глобальной рецессии 2008–2009 годов. Государству, которое до кризиса имело очень зависимую от экспорта экономику, необходимо было отрегулировать свою модель. И теперь мы должны начинать видеть результаты этого. В противном случае, чтобы расти со скоростью, в которой нуждается его экономика для поддержания своих стремлений, Китаю придется изо всех сил постараться, иначе страна останется очень уязвимой по отношению к внешней конъюнк­туре.

Я часто возвращаюсь к 2008–2009 годам и думаю, что в некотором смысле было весьма полезно заставить китайских политиков осо­знать, что их дешевая, с низкой добавленной стоимостью экспортная модель нежизнеспособна и что их судьба зависит от их собственной экономики.

В 2009–2010 годах она резко восстановилась, но это произошло в основном благодаря огромному росту инвестиций по инициативе государства, что создало свой комплекс проблем, в том числе возрос ущерб, наносимый экологии, шло чрезмерное использование ресурсов. Это, в свою очередь, способствовало инфляционному давлению, которое также оказало воздействие на растущее неравенство. В последнем пятилетнем плане, уже двенадцатом по счету, выпущенном около полутора лет назад, все эти дилеммы признаны. И дано свежее решение: приверженность лучшему «качеству» роста, в котором потребление сыг­рает огромную роль.

Полны ли вы оптимизма в отношении всех пяти стран БРИКС? Многие эксперты имели обыкновение критиковать Бразилию, Россию, Индию и Южную Африку и хвалить только Китай, который сейчас также становится для них менее интересным ввиду ожидаемого спада.

У каждой из стран БРИКС есть свои проблемы, и пока я полон оптимизма в отношении большинства из них, нужно только помнить, что их прогресс никогда не будет идти по прямой. Я ожидаю, что в 2013-м все пять стран нас приятно удивят. Что касается десятилетия, полагаю, что Китай и Россия будут расти легко, но я немного обеспокоен Бразилией, Индией и Южной Африкой. Им всем необходимо больше реформ, чтобы преуспеть так же, как и в прошлом десятилетии.

Южной Африке очень повезло, что ее рассматривают в том же статусе, учитывая, как мала ее экономика. Ей пора начать следовать намеченной линии, чтобы по-настоящему изменить свои перспективы и оправдать ожидания. Я часто говорю порой раздраженным южноафриканским политикам о том, что экономически довольно трудно оправдать включение ЮАР в БРИКС, поскольку их страна намного меньше остальных. Экономика ЮАР составляет около одной пятой экономики Индии или России, и есть множество других развивающихся рынков, которые имеют столько же оснований стать частью БРИК, если не больше. К ним относятся Корея, Индонезия, Турция, Мексика и даже Польша и Колумбия.

Я ожидаю, что в 2013-м все пять стран нас приятно удивят. Что касается десятилетия, полагаю, что Китай и Россия будут расти легко, но я немного обеспокоен Бразилией, Индией и Южной Африкой. Им всем необходимо больше реформ, чтобы преуспеть так же, как и в прошлом десятилетии

Конечно, ЮАР могла быть включена в группу в силу исторических торговых связей с некоторыми из стран БРИК, ее роли крупного товаропроизводителя и того факта, что она является наиболее развитой из африканских стран, расположенных к югу от Сахары. В связи с этим некоторые рассматривают ЮАР как своего рода ворота во всю Южную Африку, но ЮАР не должна считать это само собой разумеющимся, поскольку другие крупные и густонаселенные африканские страны не находят такое положение вещей оправданным. Значит, Южной Африке нужно делать больше, чтобы подтвердить эту позицию, исходя как из внут­ренних экономических показателей, так и из своего лидерства на международной арене.

Возвращаясь к обсуждению всех стран БРИКС, добавлю, что Китай самым положительным образом показывает свою способность подстроиться под вызовы окружающего мира. Государство растет в соответствии с нашими ожиданиями на это десятилетие. На самом деле Китай растет сейчас еще быстрее, чем мы предполагали, несмотря даже на то, что его рост «замедлился». Необычно, что Россия, часто уходящая от прогнозов дальше всех остальных, также растет в соответствии с ними. Индия же и Бразилия предпринимали в 2012 году определенные усилия, и они должны делать еще больше в плане реформ по стимулированию предложения (особенно Индия), чтобы достичь целей, которые мы поставили перед ними.

Эксперты обычно отзываются об Индонезии, Нигерии, Филиппинах и Шри-Ланке как о примерах новых быстрорастущих рынков. Находите ли вы что-нибудь примечательное за пределами этой группы, а также Группы одиннадцати или MIST (Мексика, Индонезия, Южная Корея и Турция)? Может ли развивающаяся страна преодолеть проклятие умеренного роста в следующем десятилетии?

Панорама Сеула

Я весьма впечатлен большей частью стран Next-11. Особенно в восторге от Филиппин, Индонезии, Турции, Нигерии и Мексики, считаю, что довольно радостные изменения происходят в Египте. Конечно, экономика Кореи сильна, страна входит в Группу одиннадцати, и мы, по правде сказать, должны рассматривать ее как эквивалент одной из наиболее развитых стран, так как ВВП на душу населения там близок к показателям стран «Большой семерки». Я часто думаю о том, как интересна Южная Корея. Из страны с доходом столь же низким, как у многих африканских стран 40 лет назад, она превратилась в страну с умеренно высоким доходом. Это уникальное достижение, и я нередко привожу его в пример многим политикам из других густонаселенных стран с развивающейся экономикой. Образование и использование технологий – это те две вещи, которые можно перенять, чтобы помочь собственному прогрессу.

Из страны с доходом столь же низким, как у многих африканских стран 40 лет назад, Южная Корея превратилась в государство с умеренно высоким доходом. Это уникальное достижение, и я нередко привожу его в пример многим политикам из других густонаселенных стран с развивающейся экономикой

Сколько времени уйдет у стран БРИКС на переход в статус развитых? 15–20 лет недостаточно?

В случае Бразилии и России, возможно, хватит лет 25–50, так как они уже имеют доход около 15 тыс. долларов на душу населения. К 2050 году каждая из этих стран, особенно Россия, вполне может стать столь же богатой, как и большинство стран «Большой семерки», и Бразилия сильно отставать не будет. Для Китая и Индии переход займет немного больше времени, просто потому, что население каждой из них превышает 1 млрд человек. Так что пока эти страны будут вести мировую экономику, они не будут иметь статуса развитых в течение следующих 20 лет. Эта странность сделает мир очень своеобразным, по крайней мере для интеллектуальных лидеров Запада, поскольку они привыкли думать о крупнейших экономиках, то есть о том, что США – богатейшая страна, что почти определенно не будет таковым к 2050 году. Это, как говорится, в некоторой степени состояние души. Пока США не стали самым богатым государством в мире, менее населенные страны, такие как Люксембург и Швейцария, наслаждались этим положением в течение многих лет.

Существует ли вероятность регресса для какой-либо из этих стран в нынешних экономических и политических условиях?

Не уверен, что понимаю, что именно это означает, поэтому рассмотрю некоторые аспекты, в которых я разбираюсь. Индия не сделала большого прогресса в развитии, с тех пор как 11 лет назад появилась группа БРИК, но на самом деле она и не регрессировала. Все остальные страны достигли прогресса различной степени, но, конечно, они могли довольно легко регрессировать, если политические лидеры стали бы делать неправильные вещи.

Наше будущее часто описывается такими прямолинейными выражениями, как «новый экономический порядок» или «постзападный мир». Как вы относитесь к такого рода упрощениям?

Я думаю, что очень трудно просто разделить мир на категории и разложить по разделам и маленьким коробочкам. Как я уже говорил, к 2050 году крупнейшие экономики мира наверняка не будут богатейшими. Четыре страны БРИК на самом деле стоят на пути того, чтобы перерасти G7 к 2035 году, но, возможно, кроме России, ни одна из них не будет близка к уровню благосостояния «Большой семерки». Экономика Китая будет такой же большой, как экономика США, уже несколькими годами ранее, возможно, в 2025–2027 году, но благосостояние Китая будет минимум в четыре раза меньше, что составит довольно существенную разницу. В условиях глобального управления это означает, что мы будем иметь огромные проблемы, строя мирную и пригодную систему глобального лидерства, где крупнейшие осознают свои обязательства, будучи гораздо менее состоятельными, чем другие. Это будет непростой задачей, так как она повлечет изменение большей части форм международного управления, сложившихся после Второй мировой войны.

Меня частенько приглашают в страны БРИК и отлично принимают. Иногда я поддразниваю их, говоря, что им на самом деле пора что-то делать, чтобы стать такими большими и успешными, как мы советуем, а не только притворяться

Каков ваш личный (неэкономический, неинвестиционный) опыт знакомства со странами БРИКС?

Меня частенько приглашают в эти страны и отлично принимают. Особенно в Бразилии и России, где ко мне относятся с особой теплотой, поскольку они, как мне кажется, считают, что идея БРИК буквально дала им признание, которое помогло изменить их положение в мире. То же, но в меньшей степени, могу сказать и о Китае с Индией, особенно об Индии. У меня порой складывается впечатление, что индийская элита вообще уверена, что я признал то, что должно было быть очевидным для всех. Иногда я поддразниваю их, говоря, что им на самом деле пора что-то делать, чтобы стать такими большими и успешными, как мы советуем, а не только притворяться.

Что касается поездок, я люблю путешествовать каким угодно образом – особенно по тем странам, где могу видеть и слышать анекдоты об их удивительном развитии. Как и большинству людей, мне трудно не считать Бразилию особенной, учитывая многообразие ее народа и сопутствующую ему открытость. Мне иногда кажется, что бразильцы имеют преимущество в этом сложном мире: они настолько открыты, потому что им приходится иметь дело с людьми различного цвета кожи и происхождения. Это не характерно для многих из нас, для жителей стран БРИК или любых других. Ну и конечно, они любят футбол, которым я одержим. Пытаюсь организовать свою жизнь так, чтобы иметь возможность поехать в Бразилию по неотложным делам недели на четыре летом 2014 года.

Но, как я уже сказал, мне нравится посещать все страны БРИК. Белые ночи летнего Санкт-Петербурга – это нечто особенное, а случайный визит в Москву всегда интересен. Хотел бы в один прекрасный день поехать на поезде на восток к японским и китайским границам. Я не объездил всю Индию, но мне нравится Мумбаи, во многом это самый сумасшедший и интересный город, который я знаю, и он производит большое впечатление. Хотел бы активнее покататься на поезде по Китаю. Возможно, однажды я смогу убедить Майкла Пэйлина (британский актер, писатель, участник группы «Монти Пайтон». – Прим. ред.) присоединиться ко мне в путешествии поездом по странам БРИК.

Насколько комфортно вы чувствуете себя, оставаясь в этих странах в течение длительного времени?

Я бы запросто мог остаться в Рио на очень продолжительный период и был бы также рад долгой прогулке в низовьях Гималаев в Индии. Не уверен, что предпоч­ту Великобритании и просмотру матча «Манчестер Юнайтед» визит в остальные страны.

Рост стран БРИК замедлится в этом десятилетии, так как они не будут в состоянии поддерживать темп последних десяти лет. Но даже с некоторым замедлением их влияние на мир увеличивается, и рост мировой экономики в этом десятилетии будет сильнее

Для многих европейцев и американцев, которые привыкли к мысли, что через несколько десятков лет глобальная экономика будет во власти разных стран, будущее все еще выглядит довольно абстрактно. Если бы в 2013 году вам пришлось описать студентам из вашего родного Манчестера мир, в котором они будут жить в 2030 году, что бы вы им сказали?

Любопытно, что вы задаете эти два вопроса вместе, так как сегодня я часто говорю со студентами, хотя и не только манчестерскими. Многие из них, похоже, менее напуганы возможным миром будущего, чем люди моего поколения. В самом деле, их воодушевление так очевидно, что оно влияет на меня. Когда вижу их реакцию и слушаю вопросы, часто покидаю студенческие городки вприпрыжку, размышляя обо всем хорошем для человечества. Большинство из них, по-видимому, рассматривают мир как прекрасную возможность. Они совсем не такие, как люди моего поколения, которые склонны быть более постоянными в своих взглядах и воспринимать рост Китая, Индии и других развивающихся рынков как своего рода угрозу и вызов для США и для них лично. Я думаю, их можно понять, потому что когда мы становимся старше, бывает труднее адаптироваться к изменениям. Но я предпочитаю реакцию студента.

Наверное, есть еще одна вещь, о которой я не могу умолчать. Когда студенты Манчестера оказываются еще и болельщиками «Манчестер Юнайтед», они уже понимают, что игра МЮ, пожалуй, лучшее и самое желанное для стран БРИК. Популярность команды во всем мире не знает границ. Я наблюдаю это во время путешествий, и об этом мне говорят люди, как только узнают, что я из Манчестера.