Покупая счастье
Незадолго до объявления третьего раунда количественного смягчения глава ФРС США Бен Бернанке предложил обращать больше внимания не на макроэкономические показатели, а на уровень счастья и удовлетворенности жизнью. Экономисты и психологи согласны с тем, что рост ВВП делает счастливее только самых бедных людей. Поэтому оценка успехов страны должна стать сложнее и ближе к человеку.
Заявление Бернанке не стоит объяснять лишь желанием отвлечь внимание от роста ВВП США, который он пока не сумел простимулировать в достаточной степени. Тезис об ущербности данного показателя американцы выдвинули уже давно. Еще Роберт Кеннеди, младший брат президента США Джона Кеннеди, говорил: «Валовой внутренний продукт измеряет все аспекты нашей жизни кроме тех, ради которых стоит жить».
Рост без радости
Экономисты постоянно задаются вопросом более объективной оценки развития стран. В этом году эксперты Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) разработали новый индекс, учитывающий 34 различных показателя качества жизни людей, среди которых было и «ощущение счастья». А журнал Economist на основе этих показателей составил рейтинг 34 стран – членов организации, добавив к нему также Россию и Бразилию, которые не входят в ОЭСР.
В результате эти две страны вошли в пятерку отстающих, а первые места заняли старые развитые державы. Рейтинг возглавляет Австралия: в этой стране по совокупности критериев доступности работы и объемов оплаты труда, сохранности окружающей среды, качества здравоохранения и образования и хорошего самочувствия люди живут лучше всего.
Австралию, которую называют «удачливой страной» (the lucky country), не задел европейский экономический кризис, государство имеет практически полную занятость и переживает экономический бум, вызванный высоким спросом на полезные ископаемые, которыми она весьма богата.
За ней с небольшим отрывом в рейтинге следуют США. Однако в Америке разрыв между 20% самых малоимущих и 20% самых состоятельных граждан крайне велик, что ухудшило ее положение в рейтинге.
Третье и четвертое места заняли соответственно Швеция и Норвегия с практически идентичной структурой «лучшей жизни», причем сам показатель «счастливости» у Норвегии традиционно выше всех.
Россия заняла в рейтинге ОЭСР 33-е место – по показателям «доступности» денег, количества рабочих мест и сохранности природы страна немного опередила латиноамериканские Бразилию и Чили.
Новый рейтинг ОЭСР во многом перекликается с Индексом развития человеческого потенциала ООН, который измеряет уровень жизни, грамотность, образованность и долголетие. Согласно ему первые места занимают Норвегия, Австралия, Нидерланды, Соединенные Штаты и Новая Зеландия. Это свидетельствует о том, что по наиболее важным показателям для обычных граждан продолжают лидировать старые развитые страны (и они по-прежнему «счастливее»), а быстрорастущие экономики пока могут похвастаться лишь чистым ростом ВВП.
Справедливость, равенство, счастье
Профессор экономики из Университета Корнелла Эшвар Прошад развил эту тему, обвинив правительства отстающих государств в неверной расстановке приоритетов. Он полагает, что протесты в развивающихся странах обусловлены именно тем, что их правительства сосредоточились на росте ВВП, однако не позаботились о справедливости.
не исключено, что в будущем лидеры государств будут отчитываться по уровню счастья на душу населения, а темпы роста ВВП станут второстепенным показателем, интересным только экономистам и материалистам
«Люди, выходящие на улицы развивающихся стран на разных континентах, посылают властям сигнал: они хотят социальной справедливости и действенной борьбы с коррупцией», – отметил Эшвар Прошад.
В последние десять лет ВВП этих государств рос очень быстро, но кое-что росло еще стремительнее. «Открытая коррупция и несправедливость общества подрывают поддержку реформ, необходимых, чтобы повысить благосостояние населения, – подчеркивает ученый. – Для жителей развивающихся стран из-за коррупции ограничен доступ к социальным сервисам и различным госуслугам».
На население издержки от крупномасштабной коррупции перекладываются косвенно, поэтому часто люди их не замечают. Но экономический рост ускорил рост неравенства: кто-то стал очень богатым, а большинство остались бедными. На этом фоне подобное воровство стало особенно заметно, подчеркнул Прошад. И любое ухудшение положения в экономике – даже незначительное снижение темпов роста – в таких условиях приводит к массовым протестам.
когда доход поднимается выше основных жизненных потребностей, счастье уже не растет вместе с ним
Прошад уверен, что из этой ситуации есть только один выход. Политики и чиновники слишком сконцентрированы на поддержании экономического роста, а им неплохо бы заняться борьбой с коррупцией и развитием институтов. Это поможет улучшить распределение доходов в развивающихся странах.
Примерно такого же мнения придерживается известный экономист, профессор Гарвардского университета Кеннет Рогофф. Он уверен, что экономический рост больше не должен являться главной целью развития, поскольку сам по себе этот фактор не делает людей счастливыми.
«Абсурдно идеализировать максимальное увеличение среднего дохода в долгосрочной перспективе, игнорируя при этом другие факторы и риски, – отмечает Рогофф. – Подумайте, так ли для вас важно, за сколько лет ваше благосостояние вырастет в разы: за сто, двести или тысячу».
Традиционная статистика, измеряющая национальное благосостояние, ограниченна и не учитывает социальные аспекты, например ожидаемую продолжительность жизни, уровень образования и многое другое, подчеркивает эксперт. Он отмечает, что в стране может быть высокий ВВП, но низкий индекс развития человеческого потенциала, отражающий уровень жизни, грамотности и продолжительности жизни.
Одним из главных критериев хорошей жизни Рогофф называет именно равенство. По его мнению, нужно учитывать, что люди не просто оценивают свое финансовое положение, а сравнивают себя с другими. На основе этого сравнения они решают, насколько хорошо они живут.
Любопытно, что помощник президента России Аркадий Дворкович, транслировавший в то время позицию Москвы, ответил в своем микроблоге на тезисы Рогоффа таким образом: «Рост нужен – иначе ни свободы, ни равенства».
Между тем тезис о важности социального равенства подтвердился на примере Китая. Группа экономистов во главе с Хильке Брокманом и Яном Дейли изучала рост удовлетворенности жизнью в Китае в 1990–2000-х годах: быстрый экономический рост в стране сопровождался расслоением общества, и уровень удовлетворенности жизнью за десять лет даже снизился.
Тезисы профессора Гарвардского университета Кеннета Рогоффа о приоритете счастья в жизни государства помощник президента России Аркадий Дворкович прокомментировал в своем микроблоге
Исследователи объясняют это тем, что самих граждан разочаровал достигнутый успех: китайцы, уровень жизни которых заметно повысился, быстро привыкли к этому и воспринимали новые стандарты как норму. На фоне своих соседей они выглядели достаточно успешными. Однако доходы богатых китайцев росли еще более быстрыми темпами, а экономический рост сопровождался ростом неравенства.
Снижение ощущения контроля над собственной жизнью, уменьшение свободного времени, а также неудовлетворенность политической системой, по мнению экспертов, также повлияли на субъективные ощущения китайцев. Но основная причина их «несчастья» – в росте неравенства.
Два уровня счастья
Швейцарские банкиры, привыкшие к большим деньгам и их владельцам, полагают, что стоит оценивать состояние экономики каждой страны индивидуально.
«Дискуссия об идеальном индикаторе ведется уже длительное время и на данный момент безрезультатно, – отмечает Ассоциация швейцарских банкиров. – Эксперты, критикующие рост ВВП как индикатор, до сих пор не предложили альтернативы. “Идеальные” индикаторы варьируются в зависимости от времени и стран, о которых идет речь. Когда оценивают те или иные меры экономической политики, всегда есть точные индикаторы, которые могут быть использованы для описания результативности этих мер».
Ряд экспертов предлагают разделять оценки бедных и богатых стран. Ведь когда уровень жизни граждан остается низким, им не до равенства и справедливости.
«Для небогатых и развивающихся стран динамика ВВП – абсолютно объективный фактор оценки качества жизни, – отмечает заместитель генерального директора инвестиционной компании “Фридом Финанс” Дмитрий Панченко. – Пока не удовлетворены базовые запросы, пока остаются беднейшие группы, которым не хватает на одежду и питание, счастья по ним точно не покажет ни один социологический опрос».
А вот в богатых экономиках США, Европы основными для населения являются проблемы другой плоскости. Гражданам развивающихся экономик этих проблем не понять, а для Америки они очень остры. «Рост зарплаты даже на уровне роста экономики в 2–3% в год не позволит среднему американцу быстро переехать в большой дом, купить Ferrari, посещать престижные места отдыха или ходить в дорогие рестораны», – подчеркивает финансист.
Роберт Кеннеди, младший брат президента США Джона Кеннеди, говорил: «Валовой внутренний продукт измеряет все аспекты нашей жизни кроме тех, ради которых стоит жить»
По его мнению, общий уровень счастья после того, как базовые проблемы (жилье, еда, одежда) решены, зачастую вообще не связан с ВВП и экономикой: «Американское счастье, видимо, является примером счастья для всех, кроме самих американцев».
«Поэтому показатель ВВП объективно отражает социальную удовлетворенность только в небогатых странах, – отмечает Панченко. – В крупнейших экономиках мира, скорее всего, сюда надо добавлять целый ряд других социологических показателей: рождаемость, продолжительность жизни и т.д.»
Профессор экономики Университета Южной Калифорнии Ричард Истерлин на примере своей богатой страны подтверждает, что на достаточно высоком уровне доходов деньги уже не прибавляют счастья.
«Многие опросы показывают, что, по мнению большинства людей, деньги делают их счастливее. Когда людей спрашивают, насколько должен увеличиться их доход для полного счастья, они обычно отвечают: примерно на 20%. Как правило, люди с большим достатком действительно счастливее людей с меньшим достатком. Однако когда доход поднимается выше основных жизненных потребностей, счастье уже не растет вместе с ним», – подчеркивает Эстерлин.
86-летний профессор доказывает это на примере американцев, рожденных в 1940-е годы. Между 1972 и 2000 годами их возраст составлял от 26 до 54 лет, их средний доход с учетом изменений цен на товары и услуги вырос более чем вдвое – на 116%. И все же уровень их счастья в 2000-м не отличался от уровня 28-летней давности.
Есть также исследование двух групп людей, рожденных в 1940-х годах. Одна группа – с высшим образованием, а другая – лишь со средним. Изначально первая группа была более счастливой. Разумеется, доходы более образованных людей росли быстрее. Казалось бы, и уровень счастья этих людей должен был расти соответственно. Однако на самом деле он оставался неизменным у обеих групп.
То есть на «втором уровне счастья» рост доходов и ВВП уже практически бесполезен. В связи с этим Эстерлин присоединяется к коллегам, которые призывают скорректировать методику оценки благосостояния стран.
Точка зрения психолога
Профессор психологии колледжа Хоуп штата Мичиган Дэвид Майерс подтверждает выводы экономистов о том, что деньги приносят счастье только на первоначальном этапе обогащения. А в целом счастье во многом зависит от равенства.
Растущий персональный доход (реальный доход – с учетом инфляции) в США не связан с повышением уровня счастья, отмечает Майерс.
Да, в большинстве стран, и особенно в бедных странах, богатые граждане обычно счастливее тех, кто с трудом может удовлетворить основные потребности. И часто у них лучше здоровье, чем у людей, которые живут в бедности и не следят за своим образом жизни. Поэтому представляется, что деньги, на которые можно спастись от голода и безнадежности, обеспечивают также какое-то количество счастья.
Но когда у человека уже достаточно денег для обеспечения удобств и безопасности, приток новых средств радует все меньше и меньше. «Хотя большее количество денег позволяет нам иметь больше вещей и ощущать больший контроль над собственными жизнями, оно не может существенно повысить ощущение счастья», – отмечает эксперт.
Отчасти это связано с эффектом убывания предельной полезности (полезность, которую человек получает от использования еще одной дополнительной единицы блага). Роскошь нивелирует вкус простых удовольствий. Если вы покатались на лыжах в Альпах, то горка по соседству с вашим домом будет иметь бледный вид.
То есть способность денег увеличивать счастье велика только на низких уровнях доходов. Повышение дохода на 1000 долларов значит намного больше для жителя Малави, чем для жителя Швейцарии. Рост низких доходов сильнее повышает уровень счастья, чем рост высоких доходов.
В США, Австралии и Китае уровень жизни повышается, но уровень удовлетворенностью жизнью – нет. Здесь и заложена бомба современного материализма: экономический рост в богатых странах не ведет к существенному повышению морального удовлетворения, подчеркивает ученый.
«По иронии, во всех культурах люди, которые яростно добиваются
богатства, как правило, живут не очень хорошо. Особенно если эти жесткие
люди ищут денег, чтобы самоутвердиться, получить власть, известность, а
не ради своей семьи, например. При этом те, кто старается достичь
личного роста, добиваются лучшей жизни», – напоминает Майерс.
Эксперт также подтверждает тезис Рогоффа и других экономистов о необходимости равенства для счастья: «Примерное равенство с другими гражданами более важно для людей, чем высокий доход сам по себе. Неравенство в доходах в стране – это предвестник низкого самоощущения большинства граждан. Неравенство означает, что в стране много относительно бедных людей, которые могут сравнивать себя с богатыми и чувствовать относительный недостаток».
Мы всегда сравниваем себя с другими. И наше хорошее или плохое самочувствие зависит от того, кто нас окружает, двусмысленно замечает профессор.
Точка зрения экономиста
Директор Института экономики РАН, член-корреспондент Академии наук Руслан Гринберг считает, что приличный уровень ВВП можно считать необходимым, но недостаточным условием для счастья. Поэтому страны БРИКС за последние годы стали счастливее, но не факт, что тенденция сохранится.
Уже давно известно, что рост ВВП – это не идеальный показатель, но тем не менее пока ничего лучше не удается найти, отмечает экономист. Наверное, для того чтобы действительно определить динамику развития страны, нужно ориентироваться на Индекс развития человеческого потенциала, который рассчитывает ООН. Это уровень ВВП на душу населения плюс образованность, грамотность и продолжительность жизни. Существует также Международный индекс счастья (индекс, отражающий благосостояние людей и состояние окружающей среды) – там много различных показателей, и лидируют в нем совсем не самые богатые страны.
То есть можно сказать, что высокий ВВП – это необходимое, минимальное условие для счастья, подчеркивает Гринберг. Мы должны быть сыты, одеты и так далее – а потом начинаются другие проблемы: свобода, справедливость. Есть такая страна в Азии – Бутан. Там ВВП даже ниже среднего, а индекс счастья выше, чем в европейских странах, которые по уровню ВВП на душу населения входят в первую пятерку. Кстати, Бутан – единственное государство в мире, официально использующее «валовое национальное счастье» вместо ВВП – этот показатель качества жизни включает моральные и психологические ценности.
Поэтому прямой связи между ВВП и счастьем нет, отмечает эксперт. Это как деньги: они не помешают счастью, однако и не являются его эквивалентом.
Тем не менее в странах БРИКС за последние 20 лет произошел заметный рост «довольства» граждан жизнью. В результате роста ВВП появилась некоторая прослойка среднего класса. Однако совсем не обязательно, что так будет продолжаться дальше.
На самом деле средний класс должен составлять 60–70% от всего населения страны. Впрочем, это еще не обеспечивает стране заметного счастья. Парадокс в том, что больше всего уныния в тех странах, где средний класс уже давно сформировался. Другое дело, что он истончается в последние годы, возможно, это ведет к депрессии.
А в развивающихся странах средний класс увеличился за последнее время с 7–10% до 15–20% – это приличный скачок, отсюда и большая «радость». Тем не менее что касается удельного веса среднего класса в этих государствах, то он еще очень низкий. Для создания более обширной прослойки важно, чтобы плоды экономического роста распределялись равномерно, поясняет ученый. По его мнению, в России средний класс составляет около 20% – этот показатель примерно коррелирует с числом граждан, имеющих иностранные паспорта.
