Дисбалансы Китая

Провозглашенный еще в конце 2013 года на третьем пленуме ЦК КПК 18-го созыва новый этап реформ был призван исправить наиболее серьезные дисбалансы китайской экономики. Центральному вопросу реформ – изменению модели экономического роста от базирующейся на валовых инвестициях и экспорте к модели, ориентированной на сектор услуг и внутреннее потребление в текущей стратегии, – уделяется меньше внимания. Это во многом объясняется промежуточными успехами реформаторов. Так, по итогам 12-летнего экономического плана доля конечного потребления в ВВП страны выросла до 66,4%, сектор услуг формирует более 50% экономики страны, норма сбережений домохозяйств падает. Экономическая модель меняется. При этом по-прежнему сохраняются дисбалансы, доставшиеся в наследство от прошлой системы.

Финансовому сектору страны в этом контексте уделяется особое внимание, поскольку он затрагивает основные отрасли китайской экономики. Более того, размеры финансовой системы Китая поражают. Активы банков Китая размером 30 трлн долларов эквивалентны 40% мирового ВВП, рынок акций по объему уступает лишь американскому, рынок облигаций входит в тройку крупнейших с объемом 7,5 трлн долларов. Незначительные колебания юаня или турбулентность на фондовой бирже в Шанхае приковывают пристальное внимание банкиров и инвесторов со всего мира. Отсюда понимание проблем финансовой системы Китая актуально как для специалистов внутри Китая, так и для экономистов и политиков во всем мире. Китай уже давно стал глобальным игроком, ставки которого нельзя не замечать.

Финансовая система страны традиционно базируется на банковском секторе. Его доля составляет до 80% финансовой системы. При этом основная часть активов банковской системы приходится на государственные банки и их дочерние структуры. В банковской же системе кроются главные риски для стабильности экономического роста. Многие из них имеют традиционные для Китая исторические корни. Так, банковская система страны еще с 1990-х годов существует в условиях так называемой финансовой репрессии. В Китае регулируются ставки по депозитам (до недавнего времени контроль также осуществлялся и за ставками по кредитам). Нередко ставки по депозитам были ниже показателей инфляции. Несмотря на это, население несло деньги в банки, поскольку в стране отсутствовали каналы инвестирования для частных лиц, социальные гарантии охватывали лишь небольшую часть населения, занятого на госпредприятиях, а счет движения капиталов был закрыт – физическое лицо легально не могло вывести деньги за рубеж. Благодаря такой политике госпредприятия, которые зачастую были экономически неэффективными, получали доступ к дешевому финансированию от государственных же банков.

Особенно остро эта проблема проявилась в 2007 году, когда власти Китая, столкнувшись с мировым финансово-экономическим кризисом, приняли программу инвестиционного стимулирования экономики. При этом выделяемые государством средства использовались неэффективно. Так, денежная масса страны выросла с 2007 года более чем в 3,5 раза – с 40,3 трлн юаней до 139,2 трлн, при этом ВВП увеличился лишь в два раза. Отдача от каждого вложенного в экономику юаня падала и продолжает снижаться. Кроме того, монетизация экономики вкупе с  низкой инвестиционной отдачей привели сразу к нескольким проблемам финансовой системы страны.

Основная из них – проблема «плохих долгов». По официальным данным, показатель «плохих долгов» в китайской банковской системе достиг 2%, или 1,3 трлн юаней. Если же оценивать внебалансовые операции китайских банков, а также «специальные займы» (tebieti daikuan), то картина становится еще более удручающей: уровень «плохих долгов» достигает 6–7% в среднем по банковской системе и до 20% в ряде средних и мелких кредитных учреждений.

В 1990-х годах КНР столкнулась с похожей проблемой, и решение удалось найти. Были учреждены государственные компании по управлению активами, которые выкупали «плохие активы» основных игроков банковского сектора – государственных банков, составлявших тогда 54% активов банковской системы. Тогда фискальную проблему удалось решить с помощью финансовой репрессии – ставки по депозитам и кредитам были опущены до уровня ниже инфляции. Проблемные предприятия получили доступ к дешевому финансированию.

Современная же ситуация серьезно отличается. Решение проблемы «плохих долгов» за счет внутренних ресурсов представляется трудноосуществимым – модель экономического роста перестраивается, фокус управления смещается на стимулирование внутреннего потребления, а значит, применять механизм финансовой репрессии становится невозможно без увеличения риска замедления экономического роста. Иначе говоря, домохозяйствам нужны средства на финансирование потребления.

Кроме того, долгий период существования финансовой системы КНР в условиях финансовой репрессии, высоких значений нормы обязательных резервов, жесткого контроля банков и отрицательных процентных доходов по депозитам подтолкнул финансовые компании и инвесторов к формированию теневого банковского сектора. Определения этого сектора разнятся, но принято выделять четыре базовые сферы: доверительные кредиты (trust loans); кредиты под поручительство (entrusted loans); банковские векселя; продукты по управлению финансами (wealth management products), которые выпускаются трастовыми фондами и брокерскими конторами совместно с банками и предлагают клиентам доходность значительно выше, чем принята в рамках традиционной банковской системы. Теневой банковский сектор, особенно в Китае, всегда находится на границе между нарушением закона и финансовыми инновациями. В любом случае деятельность подобных структур (в особенности трастовых и нефинансовых компаний) не контролируется регуляторами рынка, а риски не покрываются.

В результате увеличиваются риски всей финансовой системы. Объемы же теневого банковского сектора уже существенны для стабильности всей финансовой системы КНР. Так, по оценкам рейтингового агентства Moody’s, за последние годы объем сектора увеличился в несколько раз, до 45 трлн юаней (6,92 трлн долларов), что составляет почти 65% ВВП страны. При этом стоит отметить, что аналогичный показатель для экономики США достигает 150% ВВП.

Значительно снижает возможность маневра для властей КНР высокая долговая нагрузка государства. Так, согласно последнему отчету компании McKinsey, долговая нагрузка на экономику КНР в конце 2014 года выросла до 282% ВВП. Это государственный долг (55% ВВП), долг финансовых институтов (65%), долг нефинансовых компаний (125%) и задолженность домохозяйств (38%). Показатель крайне высокий даже для государства с золотовалютными резервами в 3,21 трлн долларов.

Финансовая система Китая традиционно базируется на банковском секторе. В банковской же системе кроются основные риски для стабильности экономического роста страны

Учитывая невозможность финансирования та­ких объемов долга внутри страны, логичным кажется стремление властей Китая обеспечить юаню статус резервной валюты. Технически это произошло в октябре 2015 года, когда МВФ включил китайский юань в корзину ключевых международных валют, на основе которой рассчитывается стоимость специальных прав заимствования (SDR). Дальнейшему развитию процесса мешает контролируемый обменный курс юаня и пока еще закрытый счет движения капиталов. Здесь, правда, есть подвижки. Так, 11 августа 2015 года была проведена рыночная реформа обменного курса юаня, которая устанавливает связь котировок на Шанхайской бирже с котировками юаня на других мировых площадках. Одновременно расширяется список легальных схем, допускающих движение юаней в страну и за ее пределы.

Будучи резервной валютой, юань даст толчок развитию рынка с фиксированной доходностью – ведь страны, обладающие резервной валютой, могут выпускать долговые обязательства и их производные инструменты, которые пользуются спросом у иностранных институциональных инвесторов. Уже сейчас долговой рынок Китая оценивается в 3,5 трлн долларов.

В этой связи власти КНР, с одной стороны, используют проверенные методы решения проблемы «плохих долгов», с другой – снижают степень зависимости финансовой системы от государственного сектора. Власти понимают, что ручное управление уже не способно решить возникающие проблемы – масштабы и структура китайской экономики претерпели значительные изменения. Отсюда логичной кажется официальная цель современного этапа финансовой реформы в КНР – усиление влияния рыночных механизмов. При этом жесткую посадку руководство КНР позволить себе не может. На первый план здесь выходит поддержание стабильного благосостояния населения страны. За 30 лет проведения реформ в КНР и двузначного экономического роста количество бедных было сокращено на 800 млн человек. Китайское общество традиционно склонно к социальным протестам, которые в случае жесткой посадки экономики будут неизбежны. На такие риски власти, судя по последним действиям, пойти не готовы. Здесь в полной мере проявляется принцип подхода к реформам Дэн Сяопина: «Переходя реку, ощупываем камни».

Поэтому при решении проблемы «плохих долгов» банковской системы Китая, как правило, применяются старые методы в сочетании с новыми. Одной из последних инициатив китайских регуляторов стало предложение реструктуризации, которая предполагает обмен «плохих долгов» (план конвертации 1 трлн юаней в течение трех лет) на доли в капитале компании. Другая мера – введение системы страхования вкладов, согласно которой страхованию подлежат все вклады (включая государственные банки), сумма которых превышает 500 тыс. юаней, или 80,7 тыс. долларов. Такая мера подталкивает как китайские банки, так и вкладчиков более тщательно взвешивать свои риски, поскольку кредитор последней инстанции в лице государства теперь гарантирует покрытие лишь части вложенных средств.

Происходит рыночная реформа системы процентных ставок. 29 октября 2015 года Народный банк Китая объявил об отмене потолка процентных ставок по депозитам. Это совпало со снижением целевой ставки по кредитам (4,35%) и ставки по обязательному резервированию (на сегодняшний день: 16,5% – для крупных финансовых структур, 13% – для малых и средних финансовых структур).

Поощряются финансовые инновации при одновременном усилении контроля за деятельностью небанковских финансовых организаций. Иностранные инвесторы допускаются на финансовый рынок Китая, но должны получать специальную квалификацию для работы на территории страны. Такой подход показал свою эффективность на протяжении последних трех десятилетий экономических реформ в Китае.

Современное непростое положение экономики Китая логично. Страна давно встроена в глобальный контекст. Мировую экономику лихорадит – значит, и в Поднебесной так же неспокойно.