Капитализм, культура

Выбрать себя

Новые идентичности образуются постоянно: например, в 50-х годах прошлого века мир познакомился с сайентологами, в 60-х были панки, в 80-х – хип-хоп. Все эти формы культурных различий важны: они – образ жизни для миллионов человек. Сегодня не редкость, когда разные формы идентичности представлены в одной семье. И вам приходится учитывать разные позиции. Это особенно ярко проявляется в США, где большинство граждан живут в мультирелигиозных семьях. Одно дело, если все люди в семье – католики, и совершенно другое – если католик только кузен Джо. В этом случае вам приходится быть терпимым к другим вероисповеданиям.

Я вижу, как мир становится все более открытым. Мои родители поженились в 1953 году. Они происходили из двух разных обществ: отец – ганец, а мать – англичанка. Мы жили в четырех странах, и у меня есть младшие сестры. Одна из них вышла замуж за малийца, другая – за ганца. И мы больше не являемся необычной семьей: таких историй в мире все больше.

Средний житель Британии с высокой степенью вероятности может иметь друга-­мусульманина. Эта опция у него есть. Вопрос в том, пользуется ли он ею. А если у вас имеются приятели из определенной группы, то растут шансы, что скоро ваши дети поженятся. В случае, когда вы не желаете этих изменений, потребуется приложить сверхусилия, чтобы им противостоять.

Новые семейные узы устанавливают связи между разными сообществами. Даже если среди ваших родственников есть один мусульманин, скажем, кузен, он может рассказать вам об исламе; и шансы, что вы будете иметь предрассудки на этот счет, уменьшатся. Представьте, кто-то говорит вам: «Я ненавижу евреев». Если вы не знакомы с евреями – это одно, а если речь идет о вашем двоюродном брате Майкле – вы реагируете совершенно по-другому. Таким образом религиозные границы меняются. Хотя, конечно, не исчезают.

На смену традиционным идентичностям приходят новые. Вся история человечества – это сосуществование разных форм идентичностей. Сегодня сложно жить, не выходя за пределы своей социальной группы: современная экономика требует взаимодействия.

Новые идентичности – это необходимость. Люди создают их, отталкиваясь от своего прошлого и той точки, где они находятся в настоящий момент. И нужно быть достаточно изобретательным, чтобы выбрать в истории эпизоды, полезные для нашего будущего. В этом смысле показателен опыт Нидерландов, толерантность которых восхищает: сегодня в Голландии открыты синагоги. Приведу пример из прошлого этой страны. Соседями Рембрандта были евреи. И художник изображал средний класс, в том числе рисовал евреев. Это и есть отличительный пример толерантности, причем в ее европейской форме.

Так что мы должны нарисовать правильное прошлое. И использовать воображение, чтобы сотворить идентичности, нужные для того, чтобы жить в мире.

Новые идентичности – это необходимость. Люди создают их, отталкиваясь от своего прошлого и той точки, где они находятся в настоящий момент. И нужно быть достаточно изобретательным, чтобы выбрать в истории эпизоды, полезные для нашего будущего. В этом смысле показателен опыт Нидерландов, толерантность которых восхищает. Вот пример из прошлого этой страны. Соседями Рембрандта были евреи. Художник изображал средний класс, в том числе рисовал евреев. Это и есть отличительный пример толерантности, причем в ее европейской форме

Делайте будущее

Сегодня мы становимся свидетелями того, как глобальный капитализм меняет идентичности и кросс-культурные границы.

Долгое время была распространена идея, что нации гомогенны – она восходит к XVIII–XIX векам, философии немца Иоганна Гердера (во многих аспектах это первый значимый философ современного национализма. – Прим. ред.). Это безумие. Возможно, внешне нации представляются таковыми, но внутри любой из них есть разногласия и сложности, группы, преследующие свои интересы. Люди, принадлежащие к одной нации, не могут иметь одинаковые представления обо всем. В частности, понятие «Запад» не определяется набором ценностей, которые разделяет каждый живущий на Западе, – какое бы значение в это слово вы ни вкладывали.

Мы преувеличиваем постоянство идентичностей, определяющих наши цивилизации. В частности, люди считают, что христианство всегда было неизменным – со времен Римской империи. Однако это неправда, поскольку оно прошло через Реформацию и множество других преобразований. Ислам также постоянно трансформировался, как и другие религии.

Что такое европейская литература? Это Шекспир, Расин, Гете, Холберг, Данте. Их творчество прекрасно, но его нельзя назвать стопроцентно европейским по своей сути. Конечно, все они европейцы и могли бы понять друг друга, но это не отменяет того факта, что Гете читал иранского поэта Хафиза Шарази. И если бы не произведения перса, немецкий поэт не написал бы «Западно-восточный диван». Вы не можете понять Гете, не зная, что оказало на него влияние. Такова природа искусства – пересекать границы. Мы просто берем ингредиенты из разных культур, которые нам нравятся, и смешиваем их. Но я понимаю людей, чувствующих некую угрозу в том, что границы исчезают. Представьте, они счастливо живут в деревне или небольшом городке – и тут приходит «монстр» с другими привычками: он иначе строит здания, возводит свои супермаркеты, может быть, минареты, и употребляет в пищу животных, которых вы не привыкли есть.

Европейцы боятся потерять свой привычный образ жизни. Но не мусульмане положат этому конец, а глобальный капитализм

Это проблема, но только если вы размышля­ете в таком ключе. Иногда люди считают, что есть европейский путь и есть мусульманский путь, и по каким-то причинам не хотят их смешивать. Как я уже сказал, я понимаю этих людей. Европейцы боятся потерять свой привычный образ жизни. Но не мусульмане положат этому конец, а глобальный капитализм. Таковы обстоятельства. Просто потому, что капиталисты уничтожают старые здания и возводят новые. Капитализм строит большие дороги в местах, по которым вы привыкли ходить или гуляли, когда были ребенком. Эти дороги проходят по прошлому, а не мусульмане или мигранты. У нас много общего: история и обязательства, которые касаются совместного будущего.

Встречаются пессимистические настроения: «пути наверх нет», «некуда идти». Если вы так думаете, то вы не понимаете мир. Есть много возможностей для перемен и движения вперед – и они могут быть прекрасны. Вы способны повернуть события в правильное русло. Подумайте о себе: что вы способны сделать, являясь, например немцем, или европейцем, или гражданином мира? Как вы можете придать вещам новую форму?

Ключом может быть диалог между людьми из разных культур на тему того, что такое хорошо и что такое плохо. Нужно понять, что ценностей огромное множество.

В частности, в Гане, где прошло мое детство, действует матрилинейная система. Это означает, что главный мужчина в жизни ребенка – не его отец, а дядя, брат его матери. Для этого есть особое слово – «вуфа». У меня восемь племянников: две девушки и шесть юношей. И поскольку у моих сестер больше нет братьев, я их вуфа: несу ответственность за их образование, присматриваю за ними. В Великобритании такие обязанности выполняет отец. Универсалист скажет вам, что лишь одна из этих моделей верна. Но, по мнению космополита, поскольку оба уклада эффективны, каждый имеет право на жизнь.

Мы разные. Но факт, что разные ценности существуют, говорит, что все мы разделяем понятие «моральная природа».