Общий аршин

Россия и Европа

Выводы, о которых идет речь, были сделаны на основе открытых данных Европейского социального исследования (ESS) – масштабного международного проекта, посвященного изучению ценностей жителей европейских стран ­(www.europeansocialsurvey.org), и опубликованы в журнале «Вестник общественного мнения»1.

В основе исследования – теория Шалома Шварца, который выделил десять базовых ценностей: безопасность, конформность, традицию, самостоятельность, риск/новизну, гедонизм, достижение, власть/богатство, благожелательность и универсализм. Шварц расположил ценности на круговой схеме. Чем ближе друг к другу расположены два ценностных сектора, тем выше корреляция между ними. Ценности же, находящиеся в противоположных секторах, связаны друг с другом отрицательно.

Отдельные ценности объединены в ценностные категории. Пары противостоящих друг другу категорий находятся на противоположных сторонах круга и образуют оси: сохранение – открытость изменениям; самоутверждение – забота о людях и природе; индивидуалистическая ориентация – социальная ориентация; самозащита – рост.

Положение индивидов и стран на каждой из осей отражает ценностные предпочтения их носителей, и эти предпочтения измеряются как разность значений соответствующих ценностных категорий. Разные сочетания категорий приводят к тому, что индивидуализм, например, может быть эгоистическим, если преобладают ценности самоутверждения, или креативным, если преобладают ценности открытости изменениям. Точно так же социальная ориентация может быть альтруистической или подданнической в зависимости от того, доминируют ли ценности заботы о людях и природе или ценности сохранения.

Авторы исследования выявили пять групп, или классов, к которым можно отнести европейцев, исходя из их ценностных предпочтений. Члены каждой группы похожи друг на друга по совокупности своих ценностей и в то же время отличаются от представителей других групп. Это классы сильной и слабой социальной ориентации, сильной и слабой индивидуалистической ориентации, а также стоящий особняком класс ценностей роста.

Класс сильной социальной ориентации отличается максимальным предпочтением ценностей сохранения (безопасность, конформность, традиция) ценностям открытости изменениям (самостоятельность, риск/новизна, гедонизм), сочетается с максимальным же предпочтением ценностей заботы о людях и природе (благожелательность, универсализм) ценностям само­утверждения.

Ему противоположен ценностный класс сильной индивидуалистической ориентации, для которого, наоборот, характерно максимальное предпочтение открытости сохранению и минимальное предпочтение заботы самоутверждению.

Еще одна пара классов – класс слабой социальной ориентации и класс слабой индивидуалистической ориентации – имеет существенные отличия. Так, сильный социальный класс отличается от слабого значительно более высоким предпочтением ценностей заботы и несколько большей склонностью к ценностям сохранения. Сильный индивидуалистический класс отличается от слабого большей выраженностью всех ценностных предпочтений самоутверждения и открытости.

В эти четыре класса входят более 80% населения европейских стран. Пятая группа – класс ценностей роста – радикально отличается от остальных. В него входят те, кто сочетает заботу о людях и природе с открытостью изменениям. Именно он в наибольшей степени определяет различия между странами: пропорциональное соотношение индивидуалистов и коллективистов хоть и меняется от страны к стране, но все-таки не так существенно. Что же касается класса роста, то он может либо практически полностью отсутствовать (Косово), либо включать почти половину населения (максимальный показатель 46% зафиксирован в Исландии).

Вообще наиболее заметная доля класса роста характерна для стран Северной и Западной Европы, и меньше он представлен в постсоциалистических и средиземноморских странах. В России, как и в Словакии, к нему принадлежат всего 2% населения. Чуть больше – 4–6% – он составляет в Болгарии, Чехии и Польше.

Авторы исследования связывают представленность класса роста в стране с уровнем ее экономического развития и отмечают высокую корреляцию с валовым национальным доходом на душу населения. И Россия здесь нисколько не отклоняется от общеевропейского тренда.

Интересно то, что по количеству индивидуалистов страна вошла в четверку лидеров (вместе с Венгрией, Португалией и Чехией). Только у этих европейских стран и еще у Израиля доля населения, оказавшегося в индивидуалистически ориентированных группах, превышает 50%. Вообще исследования показывают, что индивидуалисты чаще встречаются в менее богатых европейских странах (хотя жестких закономерностей здесь нет). Но в самих этих странах к таким классам, как правило, принадлежат более обеспеченные граждане, и Россия опять-таки не составляет исключения.

Что отличает индивидуалистов от других групп российского общества? Они более образованны, лучше обеспечены и вообще довольны жизнью. Они уверены в себе и склонны во всем рассчитывать на собственные силы. Ценности, которые они выбирают, – это независимость, решительность, воображение. При этом, как ни странно, дружбу они ценят сильнее, чем коллективисты.

Для тех, кто принадлежит к социально ориентированным классам, важны такие ценности, как терпимость и уважение, трудолюбие, послушание. Они привержены идеалам сильного государства. Их беспокоит социальное неравенство. Среди них преобладают представители старшего поколения, пенсионеры.

По мнению авторов исследования, постепенно сокращающийся социально ориентированный класс России – это уходящий в прошлое «простой советский человек», на смену которому приходят более молодые поколения, чьи ценности формировались под влиянием изменений конца 1980-х – начала 1990-х годов.

Как и зачем изучают ценности

Вопрос о том, чем же различаются взгляды на жизнь представителей разных культур и обществ, давно волнует и ученых, и обывателей. Однако дать на него точный, научно обоснованный ответ не так уж и просто, если вообще возможно. Начнем с того, что вопросы приходится задавать на разных языках, и здесь исследователь сталкивается с проблемой поиска эквивалента.

Чтобы максимально точно передать смысл на другом языке, иногда прибегают к методу обратного перевода. Сначала один человек переводит вопросы на нужный язык, затем второй делает обратный перевод на язык оригинала. Результат сравнивают с исходным материалом, находят неточности и подбирают замены. Процедура повторяется до тех пор, пока оригинал и обратный перевод не совпадут.

Наконец, одни и те же слова для разных людей, групп, культур могут восприниматься иначе, приобретать различные коннотации. Поэтому даже в том случае, если вопросы переведены правильно, не всегда можно быть уверенными, что в обоих случаях мы на самом деле говорим об одном и том же. В таких случаях на помощь приходит контекст, а также повторение одной и той же мысли разными словами.

Крупнейшее сравнительное исследование ценностей World Values Survey (WVS) проводится регулярно, раз в пять лет, позволяет сравнить несколько десятков стран и отследить произошедшие за 35 лет изменения: исследования проводятся с 1981 года. В последней волне в 2014 году на вопросы социологов ответили 58 тыс. респондентов из 60 стран. При составлении национальных опросников использовался метод обратного перевода, а также его предварительное тестирование. В некоторых случаях отдельные вопросы пришлось изменить или вовсе исключить. Исходные данные общедоступны, их можно скачивать на сайте www.worldvaluessurvey.org и анализировать самостоятельно.

В основе исследования – концепция Рональда Ингелхарта. Он разделил ценности на материалистические и постматериалистические, связав их с потребностями более низкого и более высокого уровня из пирамиды Маслоу. По оценкам ученого, в бедных странах больше распространены материалистические ценности (экономическая и физическая безопасность, социальный комфорт). В богатых внимание людей переключается на другие – постматериалистические – факторы: качество жизни, самореализацию, участие в политических, общественных, экологических движениях.

Чтобы оценить различия между культурами, он ввел две оси: одна из них (вертикальная) показывает соотношение традиционных и секулярно-рациональных ценностей, вторая (горизонтальная) – ценностей выживания и ценностей самовыражения. Две оси образуют плоскость, на которой исследователи размещают страны в зависимости от полученных результатов.

По данным исследования WVS, Россия далеко не традиционалистская страна.

На первой оси она находится несколько ближе к рационалистическому полюсу, на уровне некоторых стран католической Европы, в частности Франции и Бельгии. По второй, однако, сопоставима с такими странами, как Зимбабве и Пакистан: ценности выживания по-прежнему очень актуальны. Ближе всего на карте располагаются Молдавия, Южная Корея, Белоруссия и Китай.

Исследования Ингелхарта не подтверждают идею о том, что глобализация приводит к сближению ценностей. За последние 30 лет в ценностной системе многих стран произошли значительные изменения, однако это движение было скорее параллельным. При этом в развитых и успешных странах изменения оказались более значительными. Государства со стагнирующей экономикой и в ценностном плане менялись мало. Поэтому различие в ценностях между богатыми и бедными странами только возросло.

Другое известное сравнительное исследование ценностей провел голландский социальный психолог Герт Хофстеде. В конце 1960-х – начале 1970-х годов он исследовал организационную культуру в подразделениях компании IBM в 70 странах. Полученные данные позволили ему сделать более широкие выводы о различиях, которые есть между странами. Разработанная им методология была затем еще неоднократно применена в новых волнах кросс-культурных исследований.

Хофстеде ввел шесть шкал для измерения культуры: отношение к власти и неравенству, коллективизм/индивидуализм, избегание неопределенности, мужской/женский тип, краткосрочную/долгосрочную ориентацию, гедонизм/воздержание. Значение на каждой шкале изменяется от 1 до 120.

Отношение к власти определяет, насколько в обществе признается и подчеркивается властная иерархия, насколько велики различия между начальниками и подчиненными. Высокий показатель означает более выраженную субординацию и явные атрибуты господства. Низкий – больший демократизм, а также большую инициативность и ответственность граждан.

Индивидуалистические культуры придают большее значение достижению личных целей, тогда как в коллективистских общественные цели и благосостояние ставятся выше личных.

Мужской тип культуры Хофстеде связал с такими качествами, как напористость, соперничество, стремление к власти. Женский тип – забота о качестве жизни, межличностные отношения.

Высокий показатель избегания неопределенности означает, что перемены воспринимаются обществом как угроза. В таких культурах большее значение обычно имеет религия, а социальные нормы строже. Представители таких культур менее терпимы к тем, кто от них отличается.

Показатель краткосрочной или долгосрочной ориентации связан с тем, как культура относится к времени, ожидают ли ее представители изменений в будущем, планируют ли их или живут в первую очередь настоящим.

Шкала гедонизма/воздержания показывает отношение в этой культуре к сиюминутным желаниям. Для тех культур, которые признают сдержанность как положительное качество, характерны строгие социальные правила и ограничения. Одной из главных добродетелей считается скромность.

Согласно измерениям Хофстеде Россия входит в пятерку стран с самым высоким индексом дистанции власти – 93 балла. Опережают нас лишь Малайзия, Гватемала, Панама и Филиппины. В России также один из самых высоких индексов избегания неопределенности – 95 баллов (самый низкий – 8 баллов – в Сингапуре). Что касается индивидуализма, то, согласно этому исследованию, его уровень здесь все-таки относительно низок: 39 баллов по этой шкале означают преобладание коллективистских установок. Российская культура в большей степени женская: показатель маскулинности составляет 36 баллов (на первом месте по мужским качествам стоит Япония, а ближе всего к противоположному концу оси – Швеция). По показателю долгосрочной ориентации Россия оказывается ближе к восточным странам, где он традиционно высок (самая долгосрочно ориентированная страна – Китай), нежели к Западу. Кроме того, россияне скорее склонны к воздержанию: уровень гедонизма, или потворства желаниям, составил здесь всего 20 баллов.

Хофстеде выявил некоторые закономерности и смог связать свои ценностные показатели с другими социальными и экономическими характеристиками исследованных стран. Так, отношение к власти коррелирует с неравенством доходов, уровень индивидуализма – с национальным благосостоянием. Чем выше уровень маскулинности, тем меньшая доля национального дохода тратится на социальные программы. Есть и совсем частные наблюдения. Например, повышенное избегание неопределенности выливается в требование для граждан всегда иметь при себе удостоверение личности, а долгосрочная ориентация сопутствует относительно более высоким успехам школьников в математике.

Исследователи пытаются разобраться в том, какое влияние различия в ценностях могут оказывать на другие стороны жизни, например, на экономическое поведение людей и в конечном счете их успех и благосостояние. И выявляют определенные закономерности. Вот только разобраться здесь в причинах и следствиях вряд ли возможно: определяют ли ценности развитие экономики, или это экономическое развитие сказывается на ценностях. Есть аргументы в пользу одной и другой точек зрения, и, скорее всего, влияние это взаимно.

Не меньше вопросов вызывают попытки поставить на основании таких данных какой бы то ни было однозначный диагноз стране. Сами исследователи отмечают, что в современных обществах сосуществуют люди с очень разными ценностями. Палитра взглядов слишком пестрая, чтобы можно было просто вывести среднее арифметическое и сделать выводы о национальной системе ценностей, общей для всех и поэтому детерминирующей развитие.

Миф о русском коллективизме

Сравнительные исследования ценностей сообщают больше важной информации о сходствах, чем о различиях, которые существуют между странами. И это помогает избавиться от стерео­типов, показывая, что Россия в целом следует общеевропейским тенденциям развития.

Идея о том, что у русских особый путь, особый характер, свой взгляд на мир и загадочная душа, – привычный стереотип, который с готовностью воспроизводят многие поколения философов, государственных деятелей и простых смертных, причем самых разных взглядов. Славянофилы и консерваторы находят в этом подтверждение тому, что западный путь России не подходит. Либералы-западники видят досадную помеху для развития.

Но если в XIX веке в России еще жива была крестьянская община, а в XX идеалы коллективизма стали одной из основ реализуемой в СССР коммунистической утопии, то сегодня у него, кажется, совсем не осталось «оправданий». В сельской общине, как и в советской коммуналке, выбирать особенно не приходилось, однако нынешнее господство индивидуализма – результат довольно естественного желания разбежаться наконец по собственным углам и пожить для себя. Маятник качнулся в сторону индивидуалистических ценностей, не исключено, что через какое-то время он начнет обратное движение, как это, вполне возможно, происходило в других европейских странах. А там возникает вероятность, что начнет расширяться и столь дефицитный пока в России класс роста.