Место в цепи

Вопрос о технологическом развитии и создании условий для «производства» инноваций сегодня остро стоит практически в каждой более или менее развитой стране современного мира. При этом очевидно, что стартовые позиции в этой набирающей обороты гонке в погоне за достойное место в технологическом будущем не равнозначны.

Географически сегодня существует две зоны, наиболее восприимчивые к технологиям, развитию венчурного финансирования и стартапов. Это прежде всего США, которые традиционно выделяются по объему вложений в эту область, а в последние годы – и Китай.

За последние десятилетия КНР здесь сильно продвинулась, построила структуру и создала культуру потребления инноваций. Страна уже давно перешла от копирования готовых решений к изобретению своих собственных технологий и бизнес-моделей. Там активно формируется (уже сформирована) инновационная среда. Так что сегодня между двумя странами в этой области существует, пожалуй,  единственное принципиальное различие. Оно заключается в том, что в США успешно развивается два направления венчурного бизнеса – в корпоративном и в потребительском сегментах (b2b и b2c), тогда как в Китае пока не очень развит сегмент b2b, хотя b2c-экономика процветает. 

В то же время отличительной особенностью США остается то, что местные корпорации в большей степени, чем в других странах, настроены на использование новшеств и инновационных продуктов. Это – часть американской корпоративной культуры и специфика местного высококонкурентного рынка: чем больше банки или производственные структуры потребляют новые технологии, тем выше их шансы сделать свое предложение клиенту более эффективным или экономичным. Поэтому по факту на США сегодня приходится около 95% мирового рынка новых технологий, произведенных стартапами на этапе так называемого начального использования и раннего роста стартапа.

По сравнению с Америкой корпоративные структуры в Китае еще не очень хорошо научились «потреблять» новые технологические компании. Тем не менее китайцы наступают и в этой области. При этом с точки зрения развития в отдельных прорывных отраслях – таких, например, как искусственный интеллект (ИИ) – китайцы как минимум не уступают США.  И это не случайно, учитывая, что совокупные объемы вложений в КНР в этой области превышают соответствующие американские инвестиции. Кроме того, китайский рынок, благодаря своим размерам, имеет в этой области естественные преимущества. Например, это наличие огромного объема данных, которые служат базой для развития технологий ИИ, машинного обучения, – величина среднего класса сегодня оценивается примерно в 400 млн человек, что сравнимо или даже больше, чем в Америке.

При этом, если США и Китай выглядят безоговорочными лидерами в области венчура, а все остальные страны и регионы играют вспомогательную роль, то производство и потребление более зрелых технологий распределяются более ровно. Так, Америка контролирует около 40–45% мирового технологичного рынка в области b2b, Европа – около 25%, а оставшиеся примерно 30% распределяются между Китаем и другими странами с развивающейся экономикой. Несложно заметить, что, в отличие от США, в Европе в секторе b2b гораздо менее охотно «потребляют» технологические стартапы, предпочитая покупать более проработанные и уже зарекомендовавшие себя на рынке технологии и владеющие ими компании. Здесь существует избитое бизнес-правило выживания  IT-управленца: за покупку IBM  Mainframe еще никого не увольняли. Но в действительности это много говорит о культуре потребления инноваций на европейском континенте, где боятся и не хотят иметь дело с новшествами, а риск приобретения стартапа по сравнению с готовыми технологическими бизнесами часто воспринимается как неприемлемый. В этом аспекте Европа ярко контрастирует с США и Китаем.

Этот феномен не имеет отношения к регулированию: в Европе никто не запрещает покупать инновации. Скорее это культурное, ментальное, социальное явление – европейцы больше американцев или китайцев боятся нестабильности в любых ее формах. Кроме того, сказывается давнишняя привычка жить с оглядкой за океан. Неслучайно, что инновационные подразделения европейских компаний, исследовательские лаборатории часто располагаются в США. Лидерство Америки в этой области тоже неслучайно. Это – котел, где варятся идеи, которые не могут рождаться на ровном месте. Они возникают там, где есть крупное производство, где бизнес сталкивается с какими-то проблемами, которые необходимо решать. Технологические компании имеют дело с конкретным потребителем, его потребностями, формулируют проблемы и на основании этого предлагают новые инновационные решения.

Стартапы же возникают благодаря тому, что люди, работающие на большие корпорации, не могут реализовать свои идеи в рамках больших структур – из-за бюрократии и других причин. Поэтому они «уходят на улицу» и пытаются решить большую проблему, но более эффективным способом. Яркий пример – Джефф Безос и Amazon, которая в 1998 году была компанией, занимавшейся просто доставкой книг. Сегодня это мировой лидер не только в логистике, но в области облачных вычислений, искусственного интеллекта и многих других технологических отраслях. Произошло это ровно потому, что в процессе решения своих торговых задач компания столкнулась с множеством проблем, которые пришлось преодолеть. Это преимущество Америки, оспорить которое в ближайшем будущем будет сложно.   

В каких технологических направлениях сегодня идет самая высокая активность? Благодаря появлению темы больших данных, сегодня крайне востребованы разработки в области искусственного интеллекта и машинного обучения – технологий, позволяющих утилизировать Big Data в интересах бизнеса. Сегодня на этих направлениях сосредоточены усилия как крупных корпораций, так и стартапов.  Успехи в решении проблем так называемого эдж-компьютинга, или «периферийных вычислений», привели к мощным активностям в этом направлении. Они касаются не только безопасности IT, но и протоколов обмена данными. Подобные системы предъявляют более высокие требования «железу»: оно должно уметь решать специализированные задачи и быть существенно более энергоэффективным по сравнению с существующими образцами. В частности, для этого требуются процессоры нового поколения, что уже породило мощную волну чипостроения.

Сейчас в области создания новых чипов насчитывается около 60 стартапов, большая часть которых базируется в США. Как правило, мировые гиганты, такие как Intel, AMD, Nvidia и другие, потребляют такие компании. В Китае эта тема чипостроения пока развита слабее. Местный бизнес уже начал вкладывать сюда деньги, но результаты пока ниже, чем в Америке. Поэтому Китай и уделяет много внимания европейскому рынку инноваций, особенно такому направлению, как Индустрия 4.0.

Критичными остаются вопросы кибербезопасности, где также сосредоточена большая инновационная активность. Одновременно в мире начинают присматриваться к технологиям будущего, таким как квантовые вычисления и блокчейн.

Идет активный поиск возможностей для объединения новых технологий в экосистемы в контексте «подрыва» традиционных индустрий – где и как можно правильно и эффективно использовать искусственный интеллект, сенсоры, IT, чтобы получить свой «убер», вне зависимости от индустрии. Соответствующие приложения и решения уже активно разрабатываются и внедряются во многих традиционных отраслях, которые таким образом оказываются перед риском «подрыва».

«Кассовая реформа», предполагающая полный переход бизнеса на работу с онлайн-кассами, – пример такого «подрыва» в России. Соответствующий закон, вступивший в силу летом прошлого года, не просто серьезно влияет на правила ведения бизнеса в стране вообще. Он приведет к существенным изменениям в обществе и будет иметь множество дальнейших последствий в самых разных областях, включая технологическую.

Именно поэтому появление таких новых технологий и решений технологий порождает необходимость в регулировании, и очень часто на государственном уровне. Своевременность и качество такого регулирования – тоже очень тонкий и важный момент, напрямую влияющий на положение страны на мировой технологической карте в будущем.

Суть проблемы технологического регулирования самоочевидна: если та или иная страна не будет вводить соответствующие принципы и правила, откажется допускать какие-то технологии на рынок, она рискует оказаться на обочине технологического прогресса. В свою очередь, если регулирование окажется чрезмерно жестким или неадекватным, на обочине может оказаться соответствующая индустрия, лишенная возможности развиваться.

Для иллюстрации этой идеи прекрасно подходит исторический пример, связанный с прокладкой Транссибирской железной дороги в далеком 1891 году.   По первоначальному плану дорога должна была пройти через Томск – один из крупнейших сибирских центров того времени, где располагался третий университет в истории Российской империи. Но этого не случилось: опасаясь конкуренции с паровозами, местные купцы, занимавшиеся ломовым извозом, добились ее переноса подальше от города. В итоге дорога пролегла рядом с Новосибирском, со временем превратившимся в крупный транспортный узел и столицу Сибири. Тогда как амбициям Томска не суждено было оправдаться.  Томск сегодня – это город на уровне 570 тыс. населения и 28-й в списке городов России.

Этот пример транслирует очевидную мысль: если регуляторика новых технологий по каким-то причинам не допускается, а правильный к ним подход не обеспечивается, могут возникнуть проблемы с развитием – у отдельных индустрий или государств.

Какие страны в современном мире наиболее эффективно подходят к регулированию технологического сектора? В числе несомненных лидеров здесь – Япония. При всей осторожности местных властей в подобных вопросах, они понимают необходимость качественно регулировать эту сферу из-за сложной демографической ситуации.

Не секрет, что японское население быстро стареет. Уже сегодня количество пожилых жителей страны велико, и это становится национальной проблемой из-за сокращения трудовых ресурсов. Ее решение – замена на производстве людей роботами. Именно поэтому в Японии, возможно, лучшее законодательство в мире в области искусственного интеллекта. То же самое происходит сейчас в области регулирования технологии блокчейн, криптовалют: японцы понимают, что им надо решать проблемы, накопившиеся в их финансовой индустрии.

И в этой области Япония является скорее исключением, чем правилом. Например, власти США демонстрируют подобный, крайне сдержанный настороженный подход по отношению к криптовалютам, хотя при этом вокруг блокчейна и других системообразующих технологий активность очень высока. То же самое происходит в Китае. Отношение к криптовалюте крупных государств со значительным финансовым сектором пока остается в целом отрицательным.

 Примечательно, но сам по себе размер государства в вопросах технологического регулирования тоже играет не последнюю роль. Как показывает практика, нередко небольшие экономики предпринимают очень энергичные усилия для создания среды для инноваций и технологического развития, понимая, что технологии – способ их выживания в современном мире.  

Один из таких успешных примеров – Эстония. Так, в числе прочего здесь введено электронное гражданство, с помощью которого страна пытается увеличить количество своего виртуального населения. Уже сегодня это несколько миллионов человек против 1,3 миллиона самих эстонцев. Таким образом предпринимается попытка расширить базу для использования новых технологических решений в области IT. Аналогичные подходы демонстрируют Швеция и Швейцария.

Иными словами, есть множество свидетельств того, что маленькие (но продвинутые) страны видят проблемы существующей экономики более явно и начинают более быстро и эффективно развивать новые технологии и соответствующее регулирование. Крупные государства, такие как США или Китай, тоже ведут большой объем работ в этом направлении. Однако при этом при прочих равных могут себе позволить не торопиться с  внедрением определенных технологических решений, накапливая соответствующий потенциал и решая текущие задачи, понимая, что риски скоропалительных решений здесь очень велики. Иными словами, поиск наиболее оптимальных форм поддержки инновационной среды продолжается.

Так или иначе, генеральные цели стран, включившихся или готовых включиться в технологическую гонку, остаются неизменными: обеспечение лидерства в наиболее перспективных прорывных секторах или полноценное встраивание в глобальные цепочки создания таких технологий. В перспективе ближайших 5–10 лет лидерству США и Китая здесь ничего не угрожает. При этом Поднебесная на данном промежутке времени, вероятно, сможет существенно накачать мускулы в области b2b, разделяя лидерство с американцами в других секторах. 

Развитие в ключевых технологических областях продолжится. Но при этом мы, скорее всего, станем свидетелями экспансии в новые направления, куда может сместиться фокус конкурентной борьбы за глобальное лидерство в области технологий.

С большой вероятностью одной из таких отраслей, наряду с весьма многообещающим блокчейном, станут квантовые вычисления. Более того, это направление имеет потенциал через какое-то время стать доминирующим. Оно даст новый технологический отсчет многим отраслям. Например, выведет на новый качественный уровень биотехнологии, где в сочетании с искусственным интеллектом возможны очередные прорывы. В свою очередь, можно ожидать прогресса в таких областях, как увеличение продолжительности жизни, разработка синтетических лекарственных препаратов, новых материалов  и многое другое.