Проклятое место

Балканы – особенный член европейской семьи. Уровень доходов здесь по меньшей мере вдвое ниже, чем в среднем по Западной и Центральной Европе. Взглянув на карту Европы, человек, не особенно знакомый с историей региона, наверняка удивился бы такому отставанию. Больших расстояний нет: из Вены в Белград можно долететь примерно за час, а разница в доходах населения близка к четырехкратной (если учесть, что в сербской столице цены ниже). Получается, ваш уровень дохода будто бы снижается на 30% каждые 15 минут полета. В чем же дело?

Пожалуй, соглашусь с классическим историческим аргументом: виноват колони­ализм. В регионах, которые три-четыре века контролировались Османской империей, действительно более низкий уровень доходов, образования, доверия к институтам власти и прочего, если сравнивать с регионами, входившими в империю Габсбургов. И это не новое явление: с точки зрения неэкономических показателей (например, общей и числовой грамотности) разрывы некогда были еще больше. Это первая часть классической теории.

Вторая часть – темпы роста были ниже по вине коммунизма. Нагляднее всего это, наверное, проявляется в разнице доходов населения в Греции и остальных балканских государствах. В 1930-х она была меньше, чем в 1989-м. Так, по данным, опубликованным в 2017 году в рамках «Мэддисоновского проекта», до начала Второй мировой вой­ны разница в ВВП на душу населения между Грецией и Румынией составляла лишь 1,4, а к 1989 году увеличилась до 1,9.

Меня тем не менее интересует другое: почему уровень развития Балкан не был выше даже во времена Римской империи. Если снова взглянуть на карту, все становится еще запутаннее. Балканы, еще не имевшие тогда общего названия, а получившие его лишь в период владычества Османской империи, были зажаты между двумя наиболее развитыми регионами ойкумены: Грецией – Малой Азией и Италией (Римом). Почему же эта территория развивалась так медленно?

Судя по данным об урбанизации, ее уровень в балканских странах, за исключением Греции, был относительно низок. Около 150 года нашей эры в десятку крупнейших городов входили три североафриканских полиса (Карфаген, Лептис-Магна и Птолемаида), два египетских (Александрия и Мемфис), два греческих (Афины и Коринф), два итальянских (Рим и Сиракузы) и один левантийский (Антиохия). В самом маленьком из них проживало около 80 тыс. человек. Для сравнения: самым крупным балканским городом в то время была Ядера (ныне Задар, находится в Хорватии), население которого насчитывало около 30 тыс. человек (сведения из книги Эндрю Уилсона «Размеры городов и урбанизация в Римской империи»).

Разница в доходах в ту эпоху также была серьезной. По данным, опубликованным в рамках «Мэддисоновского проекта», в балканских странах (опять-таки за исключением Греции) доход на душу населения едва превышал 400 долларов – примерно как в Галлии. Но как же так, ведь Балканы граничили с двумя самыми богатыми регионами европейско-средиземноморского мира: Грецией – Малой Азией (свыше 500 долларов на душу населения) и Италией (почти 700 долларов)? По логике доходы в балканских странах должны были находиться на некоем средневзвешенном уровне между итальянским и греческим. То есть где-то на 50% выше, чем было в действительности. И уж точно выше, чем в далекой по цивилизационным меркам Галлии, не говоря уже о таких задворках, как Британские острова.

Задавался этим вопросом и Эдвард Гиббон, выдвинувший интересную гипотезу, которая, возможно, все объясняет. По мнению историка, дело в географии. Далмация и Мезия (если рассматривать их в том виде, в каком они были во времена правления Траяна) расположены таким образом, что Средиземное море омывает их лишь на коротком отрезке побережья Адриатики. И почти сразу за этим отрезком, если двинуться вглубь, следуют высокие, непроходимые горы. Каждый, кто бывал в Которском заливе (Черногория), мог видеть этот потрясающий контраст. Но каким бы живописным он ни был, сообщение с отдаленными районами в такой ситу­ации затруднительно.

Сразу становится понятно, почему поэты и писатели, солдаты и императоры, путешествовавшие из Италии в Аттику или Эгейский регион, всегда предпочитали морской маршрут и чаще всего пересекали Адриатическое море по кратчайшему пути – проливу Отранто, соединяющему современную Апулию и Албанию. Путь по суше был бы гораздо дольше и опаснее. Таким образом, имели место две вещи. Во-первых, прямое сообщение с наиболее развитыми регионами было возможно только через побережье Адриатики и вдали от него не развилось. Во-вторых, сухопутный маршрут между Италией и Грецией был неудобен, из-за чего области, отдаленные от побережья, еще сильнее отстали в развитии и урбанизировались не так, как можно было ожидать.

Но это еще не самое плохое. Дальше на востоке, ближе к Дунаю, ряд горных цепей сменяется равниной, идеально подходящей для разнообразных набегов со стороны степей. И эти вторжения случались: число избравших такой путь и подвергавших эти земли нападению и разорению не поддается исчислению. По мере расширения на восток Римской империи пришлось возвести вдоль Дуная знаменитый лимес и затем, с присоединением Дакии, его продлить. Да, во II–IV веках значимость этой местности повысилась, однако эта значимость была скорее военно-стратегической. Многие из императоров были балканцами – и это неудивительно, ведь во времена поздней Римской империи реальный шанс возглавить ее имели только высокопоставленные военачальники. Более того, выраставшие на границах города, по сути, служили базами для размещения гарнизонов. В них были роскошные резиденции для высших военных чинов и императоров, но активный средний класс практически отсутствовал (в отличие от тех городов, которыми было усеяно побережье Малой Азии и Леванта). Вряд ли будет сильным преувеличением назвать балканские города того времени военными базами. Кажется, даже от Марка Аврелия, который под конец жизни только и делал, что сражался на границах, в них ничего не осталось. Если бы Константин Великий предпочел Сердику, нынешнюю Софию, Византии (а у нас есть основания полагать, что такой вариант рассматривался), все могло быть иначе. Не исключено, что настоящая городская жизнь зародилась бы там. Однако этого не случилось.