Переворот устойчивости

В сентябре 2015 года Генеральная Ассамблея ООН утвердила 17 целей в области устойчивого развития (ЦУР), которые должны стать ориентирами для развития человечества на ближайшие 15 лет. В отличие от предыдущих целей развития тысячелетия (ЦРТ), установленных 15 лет назад и не предполагавших активного вовлечения частного сектора, новая парадигма ЦУР должна открыть перед бизнесом значительные возможности по участию в процессах трансформации сегодняшнего мира и формирования мировой повестки развития. При этом ожидания и требования к компаниям на международном, региональном и страновом уровнях будут становиться все выше. Нынешний глобальный контекст и ЦУР придают операционному ландшафту бизнеса новый облик. Если раньше компании рассматривали концепцию устойчивого развития преимущественно в качестве «приятного дополнения» к основной деятельности и обеспечивали ее реализацию в рамках отдельных проектов, то теперь она должна вместо выборочной и проектной формы стать центральным элементом бизнес-стратегий и ключевым ориентиром в повседневной деятельности. Какие изменения произошли в целях устойчивого развития, чтобы сформировать ожидания более активного участия бизнеса? Какие вызовы и какие возможности предоставляют ЦУР с коммерческой точки зрения? Как в этих новых и более жестких условиях действовать компаниям, чтобы соответствовать ожиданиям различных групп стейкхолдеров и при этом повышать эффективность и конкурентоспособность бизнеса? Особенно актуален этот вопрос для развивающихся рынков, где благоприятная деловая среда и культура устойчивого потребления еще не сформировались.

Достигнутые результаты
и новая парадигма

2015 год ознаменовал завершение периода реализации целей тысячелетия, и прежде чем говорить о дальнейших шагах, необходимо оценить успехи в их достижении и разобраться, в каком контексте мы находимся сегодня. Декларацию тысячелетия, в которой содержались восемь предыдущих целей, представил в сентябре 2000 года Кофи Аннан.

За прошедший период по большинству направлений был достигнут серьезный прогресс. Так, за период с 1990 по 2015 год уровень абсолютной бедности в развивающихся странах снизился с 47% до приблизительно 14%1. Число людей, живущих за чертой бедности, сократилось в мире с 1,9 млрд до 836 млн. Доля людей, страдающих от недоедания, уменьшилась в развивающихся регионах почти наполовину по сравнению с уровнем 1990-го. Существенно снизился показатель детской смертности. Число смертей из расчета на тысячу рожденных детей снизилось более чем вдвое: до 43 с 90. Улучшились индикаторы доступности безопасной воды – по состоянию на 2015 год улучшенными источниками питьевой воды пользуется 91% населения планеты, тогда как в 1990-м этот показатель составлял 76%. Уровень поступления в начальные образовательные учреждения в развивающихся регионах достиг 91% (в 1990-м было 80%).

В то же время по ряду других направлений результаты были не столь впечатляющие, в частности в области санитарии. Доля людей, пользующихся улучшенными санитарно-техническими сооружениями, выросла в мире с 54 до 68%, однако цель в полном объеме не была достигнута. По состоянию на 2015 год 2,4 млрд человек до сих пор используют сооружения, которые не соответствуют стандартам. В рамках ЦРТ так и не был создан глобальный фонд, который помогал бы решать вопросы, связанные с чистой водой и санитарией. Образование (особенно та его часть, что идет после начальной школы) также не очень высоко стояло в повестке дня и финансировалось хуже здравоохранения. В результате достижения в сфере здравоохранения оказались выше, чем динамика в сфере образования.

В целом цели тысячелетия позволили привлечь внимание мирового сообщества к восьми конкретным задачам, мобилизовать серьезные финансовые и профессиональные ресурсы, обеспечить развитие институциональной инфраструктуры и механизмов управления, необходимых для достижения этих задач. Также они способствовали формированию прочной базы знаний по определенным темам, таким как продовольственная безопасность, борьба с заболеваниями и другие. И, наконец, они сыграли ключевую роль в мобилизации общества в первой попытке формирования единого видения глобальной концепции устойчивого развития.

И все же мир 2015 года сильно отличается от мира 2000-го. Доля среднего класса возросла. Уровень глобализации, урбанизации и взаимозависимости в мире также вырос. Мир стал уязвимее и более ограничен в ресурсах. При наличии ряда положительных результатов и достижений проблемы, которые стоят в мире в сфере устойчивого развития сегодня, значительно шире охвата, предусмотренного целями тысячелетия. Поэтому и подход к их решению требовалось пересмотреть. Можно выделить несколько причин для перехода к новой парадигме, отражающих современную проблематику повестки устойчивого развития.

Во-первых, число проблемных сфер, требующих внимания мирового сообщества, постоянно растет, и никакие из действий, предпринятых в рамках инициативы ЦРТ, не помогли предупредить возникновение новых «материальных» угроз, актуальных для всех стран. Цели тысячелетия были, прежде всего, направлены на решение вопросов развивающихся стран, страдавших от абсолютной нищеты, СПИДа, отсутствия базовых условий для жизни. Новая парадигма ЦУР по определению должна быть нацелена на более сбалансированное и инклюзивное устойчивое развитие, охватывающее более широкий круг проблем. Если в рамках ЦРТ развитые экономики рассматривались, прежде всего, как доноры, то в новой парадигме они также становятся местом приложения усилий.

Во-вторых, упомянутые выше «материальные» угрозы создают операционные риски для частного сектора с куда большим размахом, чем можно было предположить ранее. Следует отметить, что цели тысячелетия формулировались в то время, когда такие понятия, как «планетарные границы», «низкоуглеродная экономика», «зеленая экономика», которые затрагивают все страны и компании, еще не были формализованы. В следующие 15 лет воздействие человека на окружающую среду и давление, связанные с этим вызовом, будут расти. Прежняя траектория развития бизнеса, ограничивающегося экономическими интересами, становится недопустима, поскольку это подрывает его устойчивость в долгосрочном горизонте. Если раньше компании могли не рассматривать изменение климата как вызов для операционной деятельности, в сегодняшнем мире оно напрямую затрагивает их интересы во всех странах присутствия и требует дополнительных расходов. Вопросы устойчивого развития приобрели для бизнеса конкретные параметры и материальную стоимость, перестав вписываться в рамки отдельных проектов по корпоративной социальной ответственности. Это принципиально изменяет позицию и роль бизнеса по отношению к глобальной проблематике ЦУР, делая его одним из ключевых участников процесса формирования и реализации новой повестки в области устойчивого развития.

В-третьих, в свете роста мирового населения перед государствами и компаниями все острее встает проблема удовлетворения растущего потребительского спроса в условиях ограниченности ресурсов. Достижение целей тысячелетия, связанных со здравоохранением и бедностью, способствовало снижению мировых показателей смертности, но в то же время повысило актуальность вопросов, связанных с ростом населения. На сегодняшний день в мире проживают 7,2 млрд человек, годовой ВВП составляет около 90 трлн долларов, и, используя существующие технологии, мировая экономика уже вышла за пределы ряда «планетарных границ». В данный момент население земного шара потребляет примерно на четверть больше ресурсов, чем может обеспечить планета. Кроме того, изменилась демографическая структура мирового населения. Так, число людей, живущих более чем на четыре доллара в день, за период с 1991 по 2015 год увеличилось почти в три раза, а это ­означает рост спроса и, при прочих равных, менее устойчивые практики потребления.

ЦУР на 2015–2030 годы должны были учесть изменившийся глобальный контекст. В отличие от целей тысячелетия, процесс разработки новых 17 целей опирался на подход «снизу вверх». Неправительственные организации, бизнес-, академические сообщества принимали активное участие в консультациях по вопросам формирования новой повестки. В итоге ЦУР носят более инклюзивный характер. По сути, они адресуются к каждому человеку в мире, акцентируя такие тезисы, как «возможности для всех», «для всех в любом возрасте» и т.д. Охват целей также стал шире, включив социальные, экологические, технологические и инфраструктурные составляющие.

Положительный эффект для частного сектора состоит в том, что в глобальную повестку устойчивого развития включены цели, связанные с бизнесом. Общие усилия в деловой сфере затронут большее число участников, и параллельно с этим сложится более широкий спектр возможностей. Отрицательный же момент состоит в том, что ожидания и требования к бизнесу со стороны регуляторов, НКО, потребителей и общества в целом будут выше. Для того чтобы добиться высоких результатов, бизнесу необходимо сохранять прагматичный подход и, принимая на себя большую социальную и экологическую ответственность, в то же время обеспечивать экономическую устойчивость. Это потребует от компаний формирования бизнес-моделей, отвечающих новым условиям, опирающимся на новые возможности роста, модели потребления, формата сотрудничества с другими игроками на рынке, инновационных решений. Какие задачи парадигма ЦУР вносит в список обязательных для устойчивого бизнеса? И на какие возможности можно рассчитывать при разработке бизнес-моделей?

Новая повестка:
вызовы и возможности для бизнеса

Анализируя возможности для выстраивания бизнес-моделей, компании, как правило, принимают решения, учитывая «масштаб своего влияния» в той или иной сфере, связанной с устойчивым развитием. ЦУР действительно создают возможности для бизнеса, но в силу их многообразия подходить к их применению следует также по-разному. Принципы структурирования этих целей и встраивания их в корпоративную стратегию способны варьироваться от компании к компании, однако можно разделить их по типу влияния на бизнес на три условных группы. К первой группе относятся цели, реализация которых окажет на бизнес преимущественно опосредованное влияние через изменение деловой среды, покупательной способности в целом и создаст скрытые возможности. Вторая группа – цели «отраслевого» типа, реализация которых окажет наибольшее влияние на компании, работающие в связанных с ними секторах. В третью группу входят ЦУР из разряда «обязательных для бизнеса», в контексте которых ко всем компаниям будут применяться схожие ожидания и требования.

Макроэкономические ЦУР

Эти цели имеют отношение в основном к макро­экономическим проблемам, таким как бедность, неравенство доходов, экономический рост и занятость.

На первый взгляд, для инвестиций со стороны частного сектора в целом они кажутся не очень релевантными. Достижение показателей в этих сферах является задачей национального масштаба с реализаций на уровне государственных политик и профильных министерств. В свою очередь, эта деятельность напрямую отражается на деловой среде, способствуя улучшению условий для ведения бизнеса и помогая открывать новые рынки.

Примеры наиболее прогрессивных компаний, учитывающих в своих корпоративных стратегиях цели из данной группы, демонстрируют подход к формированию устойчивых бизнес-моделей через решение социальных задач и использование скрытых возможностей.

Международная группа Mondi, производитель бумажной продукции и упаковки, в 2007 году запустила в ЮАР проект Mondi Zimele. В его рамках предпринимателям, запускающим новый бизнес в смежных с деятельностью Mondi направлениях, предоставляются небольшие займы и экспертная поддержка. Три ключевые задачи данного проекта – это подготовка устойчивых поставщиков, содействие созданию рабочих мест и региональному экономическому развитию, а также повышение доступности сырья для производственных мощностей Mondi. В 2012 году вместе с Банком развития Южной Африки (Development Bank of South Africa, DBSA) группа открыла Mondi Zimele Jobs Fund – фонд для содействия созданию рабочих мест. Структура успела поддержать уже 101 предприятие из категории малого и среднего бизнеса. Среднегодовой объем инвестиций составляет около 30 млн евро, а трудоустроены при поддержке фонда уже более 2,6 тыс. человек.

Американская технологическая компания Cisco, работающая во многих странах, профинансировала подготовку «тренеров для тренеров», которые потом смогут обучать других людей, и оснастила южноафриканские учебные центры для населения Siyafunda, где люди могут воспользоваться компьютерами, выйти в интернет и использовать другие технологические решения. В 2009 году Siyafunda и Cisco модернизировали три телецентра в ЮАР: в Палмридже, Ватвиилле и Бато-Пеле. Центры Siyafunda стали инкубаторами, которые помогают экономическому развитию в регионе. Например, социальные предприниматели, имея в центрах доступ к IТ-решениям, могут также воспользоваться поддержкой со стороны партнерских НКО и Cisco. Миссия Siyafunda – «расширение возможностей и просвещение населения за счет доступа к технологиям».

С 2009 года британский банк Barclays работает вместе с НКО CARE International and Plan в рамках проекта Banking on Change, который направлен на повышение доступности финансовых услуг на развивающихся рынках. Banking on Change – это инициатива по микрофинансированию, которая основывается на модели сбережений, а не займов. Проект работает в семи странах (Египте, Гане, Индии, Кении, Танзании, Уганде и Замбии) и призван повысить уровень жизни самых бедных – тех, кто живет менее чем на два доллара в день.

Идея гендерного равенства уже стала неотъемлемой составляющей корпоративных ДНК (см. раздел «ЦУР, “обязательные”» для бизнеса»), тем не менее расширение прав и возможностей женщин из внешней среды до сих пор не нашло широкого распространения в глобальных бизнес-практиках и рассматривается в качестве целевой модели только некоторыми компаниями. В качестве примера можно рассмотреть фонд Nike, американского производителя спортивных одежды, обуви и снаряжения, который определил девочек подросткового возраста как одну из групп бенефициаров, на которую будет направлена его деятельность, связанная с устойчивым развитием еще в 2004 году. В 2008-м на Всемирном экономическом форуме в Давосе мировым лидерам было представлено движение Girl Effect. Фонды NoVo и Nike выделили на него 100 млн долларов. Согласно философии движения девочки могут обеспечивать экономическое благополучие в своих будущих семьях и вырваться из бедности, если им в подростковом возрасте будут доступны информация и услуги относительно их репродуктивного здоровья, обеспечена защита от насилия и эксплуатации, созданы условия, в которых они могут принимать осознанные решения относительно своего будущего.

Если раньше компании рассматривали концепцию устойчивого развития преимущественно в качестве «приятного дополнения» к основной деятельности и обеспечивали ее реализацию в рамках отдельных проектов, то теперь она должна вместо выборочной и проектной формы стать центральным элементом бизнес-стратегий и ключевым ориентиром в повседневной деятельности

В приведенных выше международных примерах проектов в области устойчивого развития, ориентированных на решение социальных задач, в то же время подразумевают будущий положительный эффект для бизнеса. В одних случаях модель строится с ориентацией на потенциальные доходы (как, например, работа Barclays по расширению портфеля потенциальных клиентов), в других – на потенциальное снижение издержек (как проекты Mondi, направленные на подготовку устойчивых поставщиков для дальнейшего расширения бизнеса). Выход на новые развивающиеся рынки требует от бизнеса масштабных вложений. Международные усилия по достижению целей устойчивого развития из данной группы будут способствовать постепенному раскрытию рынков и снижению издержек для входа. Основной вопрос в выборе подходящего момента для входа (до насыщения рынка) предполагает присутствие на местных рынках на ранних этапах и работу бизнеса в режиме эксперимента с постепенным выстраиванием взаимоотношений с местными сообществами, НКО и регуляторами, в том числе через совместные инициативы в области устойчивого развития в регионе.

Отраслевые ЦУР

Цели, выделенные в эту группу, будут наиболее актуальны для профильных индустрий. Их реализация окажет наибольшее влияние на компании из секторов, где основной продукт связан с определенным «целевым» ресурсом. К таким секторам в рамках ЦУР будут относиться топливно-энергетическая промышленность, сельское хозяйство, рыболовство, лесная промышленность, целлюлозно-бумажная промышленность, водоснабжение, здравоохранение, производство средств гигиены, образование, информационные технологии и другие.

Например, в сельскохозяйственном секторе задача получения сырья из устойчивых источников часто осложняется недостаточной зрелостью местных поставщиков. В конце 2011 года частная американская агропромышленная компания Cargill в партнерстве с Coca-Cola и Всемирным фондом дикой природы (WWF) запустила в Китае проект в области устойчивого сельского хозяйства. Проект нацелен на то, чтобы помочь местным фермерам увеличить урожаи кукурузы, снизить объемы отходов, остающихся после уборки, и минимизировать воздействие на окружающую среду. Посредством этой инициативы Cargill демонстрирует свое ответственное отношение к формированию сети локальных поставщиков и поддержку проектов модернизации китайского сельского хозяйства. Вначале в рамках проекта было создано десять демонстрационных ферм, позднее их число выросло до 30. В сельскохозяйственном секторе усилия компаний, как правило, направлены на организацию устойчивых цепочек поставок, и бизнес-модели строятся преимущественно в логике минимизации будущих расходов.

Цель, связанная со здравоохранением, открывает новые возможности для совместной работы фармацевтических компаний и поставщиков медицинского оборудования через создание инновационных бизнес-моделей. Так, для решения проблемы дефицита препаратов от малярии в Танзании ввиду слабой организации систем учета запасов объединились компании Novartis, Vodafone, IBM и министерство здравоохранения Танзании. Другой пример – сотрудничество Hewlett Packard, Roche и Clinton Health Access Initiative для повышения эффективности антиретровирусной терапии и сокращения времени ожидания результатов анализов. Еще одну модель показал коммерческий проект Arogya Parivar (в переводе с хинди – «здоровая семья»). Это проект швейцарской фармацевтической компании Novartis. Его цель – охватить миллионы жителей индийских деревень, которые находятся «на дне пирамиды» и должным образом не обслуживаются. Проект Arogya Parivar запущен в 2007 году. За прошедшее время он проявил себя и как серьезный инструмент в деле укрепления здоровья деревенских жителей, и как устойчивый бизнес. Его сотрудники просвещают население по вопросам здоровья, рассказывают о заболеваниях и мерах профилактики и направляют больных к врачам. Каждый такой сотрудник ежедневно обслуживает несколько деревень. Как правило, это люди из числа местных жителей, многие из них – женщины. Arogya Parivar заботится о том, чтобы в деревнях всегда были доступны лекарства и медицинские услуги. Надежные связи с более чем 22 тыс. врачей и новыми каналами распространения помогают обеспечивать лекарствами 28 тыс. удаленных аптек. Проект доказал свою коммерческую жизнеспособность: стартовые инвестиции окупились в течение 30 месяцев, а продажи выросли с 2007 года в 25 раз. Отработав бизнес-модель, Novartis масштабировала ее в Кении, Индонезии и Вьетнаме.

Цели, связанные с устойчивой индустриализацией и доступом к источникам энергии, открывают новые возможности для технологических компаний по продаже инновационной продукции. Французская компания Schneider Electric, специализирующаяся на инфраструктуре и управлении энергосистемами, одной из первых начала предлагать решения для «умных» городов. Предполагается, что к 2020 году оборот в этом рыночном сегменте достигнет 20 млрд долларов. Schneider Electric реализовала по всему миру более 200 проектов в сфере строительства «умных» городов, в том числе в Пекине, Далласе, Гренобле и Рио-де-Жанейро. Реализован проект и в индийском Мумбаи, одна из давних проблем которого – пробки. Для оптимизации движения на 253 перекрестках установили системы регулирования от Schneider Electric. Они работают в реальном времени и умеют адаптироваться. За картиной следит центральный диспетчерский центр, и он же реагирует на возникающие проблемы. Результат – сокращение среднего времени в пути на 12%, потребления энергии светофорами – на 85%.

Несмотря на усилия мирового сообщества в рамках целей тысячелетия, вопрос доступа к санитарным услугам и сооружениям остается открытым и одним из наиболее актуальных в контексте обеспечения базовых потребностей человека. С помощью своих торговых марок британско-голландский производитель потребительских товаров Unilever просвещает людей о лучших практиках в санитарно-гигиенической области. В рамках миссии по борьбе с санитарным кризисом Domestos и Благотворительный фонд Unilever поддержали ЮНИСЕФ в ре­лизации программ, действующих под вывеской «Общинный подход к стратегии “полной санитарии”» (Community Approaches to Total Sanitation, CATS). Вместе с международной организацией они рассчитывают помочь 25 млн людей, предоставив им доступ к туалетам. Цели планируется достичь к 2020 году. Программы действуют в девяти странах: Гамбии, Гане, Никарагуа, Нигерии, Пакистане, Судане, Южном Судане, Вьетнаме и на Филиппинах. Уже охвачены 3,3 тыс. населенных пунктов и 1 320 000 человек. В более чем 2000 из этих мест (с общим населением 655 тыс. человек) перестали практиковать открытую дефекацию.

ЦУР, «обязательные для бизнеса»

Некоторые ЦУР формализовали те устоявшиеся практики, которых большинство крупных игроков частного сектора придерживались и прежде. Перейдя в формат всеобщих целей, они фактически превратились в минимальные требования, которые обязаны соблюдать все компании. Различные группы стейкхолдеров ожидают от компаний включения вопросов изменения климата, гендерного равенства на рабочем месте и ответственного производства и потребления в ключевые бизнес-стратегии.

В области изменения климата деловое сообщество само оказывает сильное давление на игроков рынка. Многих бизнес-лидеров глобальных компаний волнует эта проблема, и они все активнее поддерживают видение низкоуглеродного будущего. В мае 2015 года, за 200 дней до парижской Конференции ООН по изменению климата, прошел Саммит по вопросам бизнеса и климата. Он собрал делегатов от 25 международных бизнес-ассоциаций, которые объединяют 6,5 млн компаний из более чем 130 стран. Участники мероприятия пообещали возглавить глобальный переход к низкоуглеродной и устойчивой к изменению климата экономике. Другой пример – бразильская Braskem – крупнейшая нефтехимическая компания Латинской Америки и один из мировых лидеров в области производства пластмасс из возобновляемых ресурсов. Организация Carbon Disclosure Project (CDP) признала ее лучшей публичной компанией региона в сфере углеродного менеджмента. Чтобы точнее оценивать риски, присутствующие в цепочке поставок, с 2012 года Braskem просит поставщиков раскрывать свои экологические показатели.

От каждой компании, какими бы ни были ее основной товар или основная услуга, в рамках парадигмы ЦУР ожидается поддержка моделей ответственного производства и потребления продуктов внутри своей отрасли. Еще до появления этих целей WWF определил 15 целевых областей, которые оказывают сильнейшее воздействие на окружающую среду и в которых, соответственно, в первую очередь должны внедряться устойчивые подходы и вводиться обязательная сертификация. По данным фонда, в каждой из этих сырьевых областей от 300 до 500 компаний обеспечивают 70–80% объема торговли, 200 обеспечивают 50%, 100 – 25%. На взгляд вице-президента WWF Джейсона Клэя, изменения, принятые для 25% рынка, ведут к пересмотру практик на всем рынке. Производители, осознавшие экономические выгоды устойчивого производства (более высокие цены закупок, более долгие контракты), демонстрируют пример для остальных компаний и задают стандарты работы, после чего они становятся обязательным условием ведения деятельности. Работая с крупными участниками торговли – международными компаниями и их поставщиками, – фонд старается сократить их воздействие на окружающую среду и, как результат, трансформировать мировые рынки. Некоторые из обозначенных 15 видов ресурсов уже давно привлекают внимание мирового сообщества. В соответствующих отраслях есть признанные, независимые центры сертификации: Морской попечительский совет, Лесной попечительский совет, круглый стол по устойчивому пальмовому маслу. Однако вокруг других – говядины, какао, сахара, сои, хлопка – специальных устойчивых механизмов еще не сформировалось. Дальновидные компании видят в этом тренде возможность и пытаются опередить остальных, признав воздействие и риски, связанные с низкоприоритетными ресурсами, поскольку их сертификация становится вопросом времени.

Сегодня от компаний ожидают ответственного подхода к ведению деятельности, и если хотя бы в чем-то не оправдать доверия общества, корпоративному имиджу может быть нанесен урон, а компания окажется объектом критики и порицания. В 2001 году финансовый скандал заставил подать заявление о банкротстве компанию Enron. Несоблюдение принципов устойчивости, этики, безответственность не раз дорого обходились бизнесу. Volkswagen может заплатить американскому Агентству по охране окружающей среды 18 млрд долларов за свои махинации. В сентябре 2015 года выяснилось, что 11 млн автомобилей (Volkswagen, Audi, Škoda и пр.) фирма оснастила программным обеспечением, позволяющим проходить тесты на соответствие заокеанским нормам по выхлопным газам, а при вождении выброс оксидов азота превышал лимит в 40 раз. Скандал привел к уходу с поста гендиректора Мартина Винтеркорна, и в Германии в настоящий момент он находится под следствием. За несколько дней Volkswagen потеряла более трети своей рыночной стоимости. Ставки высоки, и в реалиях 2015 года любой похожий скандал, связанный с устойчивостью, может обернуться новым Enron.

Выводы

Наш мир быстро меняется, и в 2030 году он будет совсем не таким, как сегодня. Он трансформируется так же, как с 2000 по 2015 год трансформировалась повестка в области устойчивого развития. Оценка нынешнего делового ландшафта и опыта предыдущих лет позволяет предположить, что ЦУР стали инструментом по трансформации наиболее инновационных подходов и бизнес-моделей, которые реализуются пионерами, в общие практики для бизнеса в следующем периоде. Полученные ими преимущества говорят о том, что новые цели создают аналогичный спектр возможностей. Однако чем больше компаний начинают реализовывать схожие модели устойчивого развития, тем выше конкуренция. Поэтому для компаний на рынке существует стимул изучения новых возможностей в сфере устойчивости и реализации прорывных инновационных моделей. Есть надежда, что самые прогрессивные компании возьмут на себя ведущие роли в формировании повестки в области будущего развития. И тогда лучшие из воплощенных к 2030 году идеи определят контуры делового ландшафта, который будет простираться уже за этой отметкой.