Цены на нефть и рост глобальной экономики

С июня 2014-го по конец ноября 2015 года стоимость барреля нефти снизилась с более чем 115 до 45 долларов, но если взглянуть через призму большинства макроэкономических моделей, выяснится, что вклад этого обвала в рост глобальной экономики оказался не таким серьезным, как ожидалось, и составил где-то 0,5% мирового ВВП.

Хорошая новость в том, что в 2016 году это благоприятное, но умеренное воздействие на экономический рост не сойдет на нет. Плохая же – низкий уровень цен будет еще сильнее давить на основных нефтяных экспортеров.

Нынешнее снижение цен на ресурс сопоставимо с тем, которое мир наблюдал в 1985–1986 годах. Тогда оно объяснялось преимущественно динамикой предложения. Чтобы вернуть себе прежние доли рынка, участники ОПЕК (читай: Саудовская Аравия) в тот период решили перейти от сокращения добычи к ее наращиванию.

Текущую ситуацию можно также сравнить с обвалом 2008–2009 годов, который последовал за началом мирового финансового кризиса и объяснялся преимущественно динамикой спроса. Когда нефть дешевеет из-за динамики спроса, большого положительного эффекта ожидать не стоит (стоимость этого ресурса, скорее, автоматический стабилизатор, нежели экзогенная сила, направляющая глобальную экономику). А вот резкие перемены на стороне предложения серьезный положительный эффект давать обязаны.

Растолковать обвал 2014–2015 годов не так просто, как два предыдущих. Впрочем, складывается впечатление, что и у спроса, и у предложения примерно одинаковая сила влияния. Замедление экономики Китая, который смещает баланс в сторону внутреннего потребления, безусловно, оказывает давление на все сырьевые рынки, и металлические индексы в 2015-м также сильно упали. Золото, например, в конце ноября торговалось по 1050 долларов за унцию – далеко от пиковых значений сентября 2011 года, когда цена достигала 1890 долларов. Почти на столько же рухнула с 2011-го сто­имость меди.

Не меньшую роль сыграли новые источники товара. Благодаря сланцевой революции темпы добычи нефти за период с 2008 по 2015 год выросли в США с 5 до 9,3 млн баррелей в сутки, и пока, несмотря на резкое падение цен, этот бум продолжается. Повлияло на рынки и ожидание постсанкционной нефти из Ирана.

Уменьшение стоимости нефти – это в некоторой мере игра с нулевой суммой: добытчики теряют, потребители выигрывают. Принято считать, что снижение цен стимулирует глобальный спрос, так как потребители большую часть сэкономленного склонны тратить, а производители, чтобы адаптироваться, как правило, распечатывают резервы.

Как бы то ни было, в 2015 году эта разница в поведении оказалась не столь выраженной, как обычно. Одна из причин заключается в том, что импортеры энергоносителей из числа развива­ющихся стран теперь значительно сильнее влияют на глобальную экономику, нежели в 1980-х, и подход к нефтяным рынкам у них куда более интервентский, чем у развитых стран.

В 2015 году цены на нефть не отразились на росте глобальной экономики так, как, по ощущениям начала года, должны были. А внушительные резервы и сравнительно консервативная макроэкономическая политика пока позволяют большинству крупных добытчиков выдерживать невероятное давление на бюджет и не впадать в кризис. Но в следующем году все может измениться, и не в лучшую сторону. Особенно для добытчиков

Такие державы, как Индия и Китай, стабилизируют розничные энергетические рынки за счет государственных субсидий, призванных сдержать потребительские цены. Когда стоимость нефти вышла на пик, эти субсидии достигли довольно больших размеров, и уже тогда многие страны старательно искали пути их сокращения. Поэтому когда цены на ресурс упали, власти развивающихся стран воспользовались возможностью и уменьшили субсидии.

В то же время многие нефтяные экспортеры из-за резкого падения доходов оказались перед необходимостью урезать бюджеты. Ввиду стремительного роста населения и увеличения военных расходов в связи с конфликтами на Ближнем Востоке в стесненные обстоятельства попала даже Саудовская Аравия со своими огромными нефтяными запасами и финансовыми резервами.

Впрочем, слабое влияние ситуации с нефтью на рост глобальной экономики не должно было становиться большим сюрпризом. Ученые давно отмечали такую вероятность. Независимым драйвером бизнес-циклов нефть считают уже не так уверенно. Сдерживает экономический рост и резкий спад энергоресурсных инвестиций. В 2015 году, после долгих лет активного роста, мировой объем вложений в добычу и разведку в нефтяном секторе сократился на 150 млрд долларов. Со временем это начнет сказываться на ценах, правда, медленно и постепенно: на рынках фьючерсов стоимость барреля доходит до 60 долларов лишь по контрактам на 2020 год.

В контексте же 2016 года хорошая новость заключается в том, что в рамках большинства макроэкономических моделей воздействие пониженных цен на нефть на экономический рост, как правило, длится пару лет. Поэтому даже если импортеры из числа развивающихся стран продолжат, пользуясь экономией, сокращать субсидии, низкий уровень цен должен будет и дальше поддерживать этот рост.

Однако растут риски нефтедобытчиков. Явный коллапс переживает лишь пара из них (в частности, Венесуэла со своей непростой политической ситуацией), но скатиться в рецессию рискуют многие. Странам с плавающим курсом валюты, включая Колумбию, Мексику и Россию, несмотря на серьезное стеснение бюджетных ресурсов, подстраиваться под ситуацию пока удается (хотя положение России до сих пор очень уязвимо, и если цены на нефть будут оставаться низкими, эта уязвимость себя проявит). Более суровым испытаниям подвергаются страны с фиксированным курсом. Привязка к доллару валюты Саудовской Аравии, которая действует уже давно и прежде казалась неуязвимой, последние недели находится под сильнейшим давлением.

Если говорить в общих чертах, то в 2015-м цены на нефть не отразились на росте глобальной экономики так, как, по ощущениям начала года, должны были. А внушительные резервы и сравнительно консервативная макроэкономическая политика пока позволяют большинству крупных добытчиков выдерживать невероятное давление на бюджет и не впадать в кризис. Но в следующем году все может измениться, и не в лучшую сторону. Особенно для добытчиков.

Кеннет Рогофф – профессор экономики и государственной политики Гарвардского университета, лауреат премии Deutsche Bank Prize in Financial Economics (2011), экс-главный экономист МВФ (2001–2003).