В сетях мегаполисов

Сегодня о городах принято размышлять как о конкурентах. Отсюда возникает желание предположить, как может выглядеть пятерка лидеров – сейчас и в ближайшем будущем. Позволю себе утверждать, что подобный подход отдаляет нас от понимания ключевых особенностей нарождающейся глобальной урбанистической экономики. Будущее не объясняется тем, какие города входят в первую пятерку или десятку. Будущее гораздо сложнее, и оно наступает уже сейчас.

Наш мир становится многополярным – таким, в котором городам принадлежит роль ключевых пространств и узловых точек. В этих условиях расширение сети «глобальных городов», которых сегодня насчитывается около сотни, куда важнее концепции лучшей пятерки или десятки. Конкуренция между ними далеко не столь велика, как принято думать или говорить. Результаты моего собственного исследования показывают: уникальные отли­чительные особенности городов – вот что действительно имеет значение. Изучение их – путь к пониманию нашего глобального урбанизированного будущего.

Стратегически важные

В XX веке города выполняли прежде всего функцию центров административного управления, мелкомасштабного производства и торговли. В основном они были местом рутинной работы, не требующей каких-то уникальных навыков и компетенций. Стратегическим источником зарождения самых заметных инноваций были правительства (формирующие общественные системы, такие как, например, государство всеобщего благоденствия) и сфера массового производства, в том числе массовой застройки городских окраин и возведения транспортной инфраструктуры национального масштаба.

Еще в 1970-е годы многие из наших великих городов находились в состоянии физического упадка, теряя население, предприятия, ключевую роль в национальной экономике и долю в национальном богатстве. Нью-Йорк был официальным банкротом, так же как и Токио. Лондон являлся им неофициально. Бомбей, Шанхай, Дубай и другие мегаполисы находились в плачевном состоянии и/или были недоразвиты. Однако на рубеже XX и XXI веков все больше городов стали активно возвращать себе прежнюю роль стратегически важных центров для самого широкого спектра видов деятельности. Критически важной, а в какой-то мере даже основополагающей стала роль городов в экономиках своих стран, а также во все более глобализирующемся мире.

Самое распространенное и простое объяснение этого факта сводится к растущей потребности в непосредственной коммуникации между людьми, к спросу на творческий класс и его услуги. На мой взгляд, такое объяснение страдает некоторой поверхностностью и не может дать исчерпывающего понимания новой фазы.

Превращение городов в стратегически важные экономические территории – следствие более глубокой структурной трансформации, заметной во всех развитых странах. Она затрагивает мегаполисы разных уровней – от «провинциальных» до «глобальных». Это глубокое структурное явление основывается на том, что представители материальных секторов экономики (добывающие компании, фабрики, транспортное хозяйство, лечебные учреждения) сегодня все больше покупают продукты и услуги в сфере страхования, программного обес­печения, бухгалтерии, а также юридичес­кие, финансовые, консалтинговые и тому подобные сервисы, необходимые реальному бизнесу.

Все эти так называемые вспомогательные услуги оказываются в городах, хотя их потребителем может выступать расположенная вне города шахта или металлургический завод. Так что даже экономика, выстроенная вокруг промышленного производства или добычи сырья, будет подпитывать городскую сферу корпоративных услуг. Компании, работающие на субнациональных рынках, все чаще покупают эти услуги в локальных или региональных городах. Это объясняет, почему наблюдается рост числа профессионалов и создание соответствующей инфраструктуры в городах не глобального уровня. Отличие «глобальных городов» заключается в том, что они могут удовлетворить более сложные требования компаний и финансовых центров, действующих на международном уровне.

Этот структурный процесс оказывает непосредственное влияние на городскую среду. Увеличение количества высокооплачиваемых профессионалов и высокорентабельных сервисных компаний, обслуживающих потребности бизнеса, становится все более заметным в городах благодаря растущему спросу на современные офисные здания, а также все ключевые компоненты в сфере недвижимости и потребления. Рост спроса в обоих сегментах ведет к вытеснению, зачастую массированному и неприкрытому, домашних хозяйств со сравнительно низкими доходами и менее прибыльных компаний с занимаемых ими мест. Причем вне зависимости от того, насколько благоприятно влияние подобного перемещения с точки зрения экономики и рыночного спроса. В этом процессе сама городская среда выступает одной из движущих сил, ведущих к таким последствиям. Здесь же отчасти содержится и объяснение, почему архитектура, городское планирование и проектирование всегда играли столь важную роль.

Модель «глобального города»

С 1980-х мы наблюдаем частичную перестройку городов в качестве платформы для растущего числа глобализированных процессов и видов деятельности в самых различных сферах – от экономики до политики и культуры. В этом же причина того, что «глобальные города» превращаются в объект инвестиций, помимо того что являются их получателями с момента начала этого глобального процесса. Здесь же кроется объяснение, почему число и разнообразие городов, ставших такими объектами, стремительно росло по мере развития процесса глобализации в 1990-е и далее.

Когда я приступала к созданию своей модели «глобального города» в 1980-е, отправной точкой в ней стали филиальные сети корпораций, глобальных финансовых торговых площадок, торговых маршрутов и цепочек поставок.

Нарождающаяся наука о глобализации, исследующая эти мировые процессы, акцентировала внимание на географическом рассредоточении, децентрализации и территориальном расхождении. Все это действительно происходило. Но меня интересовал территориальный аспект всех этих операций, все чаще осуществлявшихся в электронной форме и все более широко диверсифицированных географически. В тот момент я решила сосредоточиться на Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Оба города казались тогда главными узловыми центрами своих территорий. Действуя в соответствии с собственной методикой – начать с изучения глобальных операций компаний и торговых площадок, пос­ле чего отслеживать места их осуществления, – я была вынуждена признать, что в 1980-е в этом смысле вне конкуренции были Нью-Йорк, Лондон и Токио, тогда как Лос-Анджелес оказался в самой нижней части списка.

Если применить эту методику в наши дни, то каждому станет очевидно, насколько существенно расширилась география этих операций. Всего стало больше: зон экспортного производства, центров офшорного банкинга, крупных универсальных складов, расположенных в непосредственной близости от маршрутов мировой торговли, – и гораздо больше «глобальных городов».

Сетевая география

Такой структуры, как единая глобальная экономика, не существует. Есть глобальные формации, такие как электронные финансовые рынки и компании, оперирующие в мировом масштабе. Но ключевая особенность нашей эры – это наличие очень специфических глобальных замкнутых сетей (специализированных или нет), плотно покрывающих планету и соединяющих между собой определенные группы городов.

Многие из этих сетей существовали уже очень давно, но изменения, происходившие в 1980-е, положили начало процессу их роста, усложнения их организационной и финансовой структуры. Эти новые межгородские связи взяли на себя функцию инфраструктуры глобализации.

Сети включают в себя разные группы стран и городов. Например, Мумбаи сегодня входит в глобальную девелоперскую сеть, объединяющую инвесторов из таких непохожих друг на друга полисов, как Лондон и Богота. Кофе в основном выращивают в Бразилии, Кении и Индонезии. Но главное место, где идет торговля кофейными фьючерсами, это Уолл-стрит. Каждая специализированная сеть, построенная вокруг золота, кофе, нефти и других сырьевых товаров, включает определенные площадки, набор которых зависит от того, какого рода эта сеть – производственная, торговая или финансовая.

Если бы мы решили проанализировать сети, построенные вокруг золота как финансового инструмента, то мы бы увидели, что доминирующее положение в них принадлежит Лондону, Нью-Йорку, Чикаго и Цюриху. Оптовая торговля этим металлом добавляет к списку Сан-Паулу, Йоханнесбург и Сидней. Торговля же золотом как предметом потребления, в существенной степени розничная, – это Мумбаи и Дубай.

Даже несовершенный «глобальный город» для транснациональной компании лучше, чем полное его отсутствие. И это объясняет, почему множество разнообразных «глобальных городов» не только конкурируют друг с другом, но и совместно формируют глобальную сетевую платформу, служащую основой для работы компаний и рынков

Нью-Йорк и Лондон – крупнейшие мировые финансовые центры. Однако доминируют они не на всех рынках. Чикаго – ведущая финансовая площадка по торговле фьючерсами, а Франкфуртская биржа в 1990-е вышла в лидеры (невероятно!) по объему торгов гособлигациями Великобритании. Все эти города – финансовые лидеры мировой экономики, но лидируют они в разных секторах и принадлежат к разному типу.

Разрастанию замкнутых сетей способствуют не только экономические факторы. Их формированию и развитию содействуют также миграция, культурная деятельность, борьба гражданского общества за права человека, сохранение природы и социальную справедливость. Защищая ливневые леса, неправительственные организации задействуют сети, включающие Бразилию и Индонезию, на территории которых эти леса большей частью расположены, глобальные медийные центры Нью-Йорка и Лондона, а также места базирования штаб-квартир ключевых лесопромышленных компаний, торгующих древесиной, в первую очередь Осло, Лондон и Токио.

Ключевая особенность нашей эры – это наличие очень специфических глобальных замкнутых сетей, плотно покрывающих планету и соединяющих между собой определенные группы городов. В сетях, построенных вокруг золота как финансового инструмента, доминирующее положение принадлежит Лондону, Нью-Йорку, Чикаго и Цюриху. Оптовая торговля этим металлом добавляет к списку Сан-Паулу, Йоханнесбург и Сидней. Торговля же золотом как предметом потребления, в существенной степени розничная, – это Мумбаи и Дубай

Существуют специфические музыкальные сети, соединяющие определенные районы Индии с Лондоном, Нью-Йорком, Чикаго и Йоханнесбургом, и даже еще более специфические, пролегающие между отдельными регионами Китая и Лос-Анджелесом.

Если встать на позицию одного из перечисленных городов, можно увидеть, насколько разнообразны варианты его расположения на этих сетях. Эти возникающие межгородские связи начинают функционировать как инфраструктура для множества форм глобализации. Ключевые узлы этих связей формируют не просто сами по себе города, но специфичные и зачастую узкоспециализированные возможности каждого из них.

Кроме того, существует важнейший тренд, в соответствии с которым быть глобальной компанией означает в конечном итоге необходимость учитывать специфику и особенности национальных экономик. Это объясняет, почему глобальные игроки нуждаются во все большем количестве «глобальных городов» по мере своей экспансии в мировом пространстве. Управление с учетом национальной спе­цифики – гораздо более сложный процесс, чем простое насаждение глобальных стандартов.

Понять его проще на примере потребительских рынков. Так, даже такой стандартизированный бизнес, как MacDonald’s, подстраивает свои продукты под национальную культуру страны, в которой работает, будь то Франция, Япония или ЮАР. Сложности возникают, когда дело доходит до управленческих и организационных аспектов. Мегаполисы располагают необходимыми ресурсами и исполнителями, помогающими мировым игрокам органично вплести в свой бизнес национальную специфику. Даже несовершенный «глобальный город» для транснациональной компании лучше, чем его полное отсутствие. И это объясняет, почему множество разнообразных «глобальных городов» не только конкурируют друг с другом, но и совместно формируют глобальную сетевую платформу, служащую основой для работы компаний и рынков.

Сеть «глобальных городов» расширяется по мере того, как все больше компаний выходят на мировую арену и становятся субъектами все большего числа экономик. Управление и обслуживание значительной части глобальной экономической системы проходит как раз в этой растущей сети «глобальных городов» и кластеров. А поскольку в этом процессе задействованы только определенные компоненты городских экономик, его следствием стало репозиционирование городов как на национальном, так и на мировом уровне.

Процесс репозиционирования и ухода городов от конкуренции между собой усиливается еще и тем, что именно города первыми сталкиваются с самыми разнообразными глобальными вызовами в области управления. Многим из них пришлось приобрести компетенции, необходимые для ответа на подобного рода вызовы, задолго до того, как их страны приняли такое решение. Один из примеров – критическое состояние атмосферы в Токио и Лос-Анджелесе 1980-х. Эти города не могли ждать, когда будут подписаны соглашения вроде Киотского протокола или национальных законов об эффективности автомобильного топлива и о нулевых выбросах. Отсутствие подобных документов не имело значения: проблему нужно было решать срочно. И Токио с Лос-Анджелесом с этим справились. Мегаполисы продемонстрировали готовность действовать даже вразрез с национальным законодательством, когда того потребовали обстоятельства.

Острота глобальных вызовов, стоящих перед городами, приобретает еще более практический характер из-за идущих процессов урбанизации войны. Новая практическая асимметрия, возникающая в результате столк­новения регулярных вооруженных сил с организованной преступностью и террористами, все чаще приводит к переносу боевых действий в городское пространство. На этом фоне расширение участия городов в мировых сетях и увеличение числа межгородских сетей приобретает дополнительный смысл, поскольку города предназначены не для войны, а для торговли и мирной жизни. Чем большее их количество включено в глобальное взаимодействие, тем активнее они будут выступать против вой­ны и международных вооруженных конфликтов.

Картина многополярного мира

Хотя конкуренция между городами и сущест­вует, в действительности она заметно меньше, чем принято считать. Транснациональная компания нуждается не в одном «глобальном городе», а во множестве. Учитывая высокий уровень специализации транснациональных компаний, можно понять, что они будут отдавать предпочтение разным городам. Предприятиям нужна определенная городская специализация, и это именно то, что дает городам конкурентные преимущества в глобальной экономике.

Оборотная сторона этой тенденции заключается в том, что, если компания хочет быть глобальной, ей необходимо закрепиться во многих городах, служащих точками входа в экономику стран. Обладание этими возможностями критически важно: множество сетей, соединяющих большие и малые «глобальные города», представляют собой живую инфраструктуру мировой экономики. Это свидетельствует о том, что города не просто конкурируют друг с другом. Транснациональной компании не нужен один «глобальный город», пусть даже лучший на планете. Для нее важно охватить различные группы городов, даже если у них есть ряд серьезных недостатков. Именно это объясняет, почему не существует какого-то «идеального» «глобального города». Сегодня процесс глобального развития идет не через какую-то одну «глобальную» столицу, где есть все. Рост числа «глобальных городов» и их различия поз­воляют увидеть более масштабную картину перехода к многополярному миру.

Саския Сассен – профессор социологии и сопредседатель Комитета по глобальной мысли Колумбийского университета, автор книг, включая Territory, Authority, Rights: From Medieval to Global Assemblages («Территория, власть и права: от средневековых до глобальных собраний»), A Sociology of Globalization («Социология глобализации»), Cities in a World Economy («Города в мировой экономике»).

Иллюстрации:

Мэттью Кьюсик

mattcusick.com