Мифы об образовании

В эпоху политической поляризации и политического паралича мы должны приветствовать любое всеобщее согласие по вопросу экономической стратегии, в какой бы области оно ни достигалось. Одна из таких сфер согласия – это идея о том, что источник инклюзивного роста, как сказал бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр во время своей кампании по переизбранию в 2001 году, это «образование, образование и еще раз образование». Если мы расширим доступ к школам и улучшим их качество, экономический рост будет существенным
и справедливым.

Как сказали бы итальянцы, magari fosse vero («если бы только это было правдой»). Энтузиазм по поводу образования совершенно понятен. Мы хотим, чтобы наши дети получили самое лучшее образование и смогли выбрать любой путь в жизни, что даст им возможность оценить все ее прелести и участвовать в решении проблем. Мы также знаем, что более образованные люди, как правило, зарабатывают больше.

Важность образования неопровержима – я сам учитель, поэтому я, конечно, надеюсь, что оно имеет какую-то ценность. Но является ли оно адекватной стратегией экономического роста – это совсем другой вопрос. Большинство людей под лучшим образованием имеют в виду больше учебы, а под образованием более высокого качества они подразумевают эффективное приобретение навыков (как показывают, скажем, результаты тестов PISA стандартизированного экзамена ОЭСР). Но действительно ли это способствует экономическому росту?

На самом деле стремление улучшить образование – это эксперимент, который уже осуществляется в глобальном масштабе. Как подчеркивает мой коллега из Гарвардского университета Лэнт Притчетт, долгосрочная выгода от этого эксперимента на удивление разочаровывает.

За 50 лет, с 1960 по 2010 год, среднестатистический рабочий повысил время, которое он в среднем провел в школе, по существу в три раза – с 2,8 года до 8,3 года. Это означает, что среднестатистический рабочий в среднестатистической стране раньше не получал и половины начального образования, а в 2010-м получал более половины среднего. Насколько богаче должны были бы стать эти страны? В 1965 году во Франции рабочие получали в среднем менее пяти лет школьного обучения, а доход на душу населения в этом государстве равнялся 14 тыс. долларов (в ценах 2005 года). В 2010 году доход на душу населения стран с аналогичным уровнем образования составлял менее тысячи долларов.

В 1960 году государства, где средний срок школьного обучения составлял 8,3 года, были в 5,5 раза богаче, чем те, где средний срок школьного обучения составлял 2,8 года. Однако страны, которые увеличили продолжительность школьного обучения с 2,8 года в 1960 году до 8,3 года обучения в 2010 году, стали лишь на 167% богаче. Кроме того, большую часть этого роста никак нельзя отнести на счет образования, так как рабочие в 2010 году имели доступ к технологиям, которые были на 50 лет более продвинутыми, чем в 1960 году. Очевидно, что для процветания кроме образования необходимо еще кое-что.

Как это часто случается, опыт отдельных стран более показателен, чем среднестатистические данные. В 1960 году Китай начинал развитие с более низкого уровня образования, чем Тунис, Мексика, Кения или Иран, и к 2010 году в плане образования добился меньших успехов, чем они. Однако с точки зрения экономического роста Китай оставил всех далеко позади. То же самое можно сказать и о Таиланде с Индонезией, если сравнивать их с Филиппинами, Камеруном, Ганой или Панамой. Иными словами, страны с быстрым ростом экономики явно делают что-то еще кроме развития образования. В Мексике в бедных муниципалитетах средний доход мужчин в возрасте 25–30 лет с полным начальным образованием отличается от дохода в богатых муниципалитетах более чем в три раза. Эту разницу невозможно объяснить качеством образования, потому что те, кто переезжал из бедных муниципалитетов в более богатые, также зарабатывали больше.

Утверждая, что улучшение образования – это ваша стратегия роста, вы подразумеваете, что вы махнули рукой на всех, кто уже прошел через систему школьного образования, – то есть на большинство людей старше 18 лет и почти на всех старше 25 лет. Такая стратегия игнорирует потенциал 100% нынешней рабочей силы, 98% рабочей силы следующего года и огромного количества людей, которые будут жить в последующие 50 лет

Однако тех, кто продолжает твердить «образование, образование и еще раз образование», придется разочаровать еще сильнее: большинство навыков, которые есть у рабочих, приобретены на работе. Знания людей о том, как делать конкретные вещи, сконцентрированы главным образом в компаниях, а не в школах. На большинстве современных предприятий работникам начального уровня (то есть выпускникам школ) отводится менее 15% должностей, а это означает, что работодатели требуют чего-то такого, чего образовательная система дать не может – и от нее этого и не ждут. Столкнувшись с подобными фактами, приверженцы развития образования часто утверждают, что образование необходимое, но не единственное условие для роста. Но в этом случае инвестициями в развитие образования вряд ли можно чего добиться, если не хватает других необходимых условий.

Доход страны – это сумма произведенной каждым работником продукции. Для увеличения доходов мы должны увеличить производительность труда. Очевидно, что «какой-то секретный компонент», а не образование делает людей в некоторых регионах гораздо более продуктивными, чем в других. Для разработки успешной стратегии роста необходимо выяснить, что же это.

Несомненно, образование, по-видимому, повышает производительность. Но утверждая, что улучшение образования – это ваша стратегия роста, вы подразумеваете, что махнули рукой на всех, кто уже прошел через систему школьного образования, – то есть на большинство людей старше 18 лет и почти на всех старше 25 лет. Такая стратегия игнорирует потенциал 100% нынешней рабочей силы, 98% рабочей силы следующего года и огромного количества людей, которые будут жить в последующие 50 лет. Стратегия, построенная только на улучшении образования, обязательно заставит всех их пожалеть, что они родились очень рано. Это поколение слишком старо для того, чтобы образование было его стратегией роста. Оно нуждается в стратегии роста, которая сделает его более продуктивным, а следовательно, даст ему возможность создавать ресурсы, чтобы можно было больше инвестировать в образование следующего поколения. Наше поколение обязано – ради следующего – иметь такую стратегию роста для себя. И эта стратегия заключается не в том, чтобы вернуть нас за парту.

Рикардо Хаусманн – бывший министр планирования Венесуэлы и бывший главный экономист Межамериканского банка развития, профессор в области практики экономического развития при Гарвардском университете, где он является директором Центра международного развития. Рикардо Хаусманн возглавляет Мета-совет по инклюзивному росту глобальной повестки дня Всемирного экономического форума.