Без ущерба вере

Финансовые услуги, основанные на толковании Корана, вызывают все больший интерес у профессионалов. Не меньшее внимание к ним проявляют политики и журналисты. Значительное количество европейских стран так или иначе адаптировали национальное регулирование с целью допущения работы исламских банков – и даже «выравнивания площадки» для них в конкуренции с традиционными финансовыми институтами. К этому опыту внимательно присматриваются в крупнейших деловых центрах неисламской Азии – Сингапуре и Гонконге, – в США, Латинской Америке и Южной Африке. При сохранении нынешних темпов развития можно ожидать, что через 10–15 лет исламский банкинг станет глобальной системой, частью так называемого «параллельного банкинга», работающего в конкуренции и дополнении с привычными, «базельскими» банками.

Одновременно звучат и критические голоса – от откровенно плохо информированных, ассоциирующих исламские финансы со средневековыми практиками или финансированием терроризма, до взвешенных суждений о невозможности эффективного совмещения в рамках одной организации современных бизнес-процессов и религиозных функций.

Действительно, развитие исламских финансовых институтов, отвергающих – как минимум в теории – классический для Запада процентный кредит, с одной стороны, ставит ряд интересных вопросов о принципах и задачах финансовых учреждений в современном мире. А с другой – участвует в повышении доступности современных финансовых услуг для социальных и культурных групп, находящихся сейчас вне западного экономического мейнстрима («финансовая инклюзивность»). Критики глобализации неоднократно и в целом справедливо указывали на то, что доминирование Запада в мировой экономике приводит к внедрению в третьем мире новых для него и, возможно, чуждых культурных моделей, определяющих среди прочего личные стратегии приобретения, накопления и расходования денег. Исламские финансы – уникальный феномен, зародившийся как симбиоз богатой неевропейской коммерческой традиции и современных финансовых институтов в попытке найти одновременно ответ на экономические и культурные вызовы, которые современный мир ставит перед адептами ислама.

Относительно скромный объем активов исламских финансов в мире не позволяет ожидать от них серьезных системных эффектов на новых рынках. Даже в ряде стран с традиционно мусульманским населением, таких как Турция, Египет или Индонезия, доля рынка исламских банков не превышает 5%, что не дает им значительной роли в экономическом росте. Исламские финансы в западноевропейских странах имеют еще более нишевое значение

Однако взвешенный взгляд на масштаб этого феномена приводит к мысли о том, что мы имеем дело пока что больше с концепцией, чем с бизнес-явлением. В целом на исламские институты приходится менее 1% финансовых активов мира. Ни один исламский банк не входит в мировые топ-200 или даже топ-500. Хотя темпы роста – с 700 млрд долларов в 2008 году до 1800 млрд долларов в 2013 году – существенно выше, чем у обычных банков. Схожую динамику демонстрируют, скажем, хедж-фонды. Присутствие исламских банков в неисламских странах правомерно обсуждается с точки зрения целесообразности, возможности и допустимости выделения в особую категорию финансовых учреждений, основанных на принципах одной из религий, особенно в контексте светского правового мультикультурного государства. В итоге дискуссии вокруг исламского банкинга активно ведутся как в странах традиционной исламской культуры, придерживающихся светских принципов построения государства, – например в Турции или в государствах Средней Азии, так и в странах, где мусульманское население составляет меньшинство, – от России до Южной Африки.

Идеология совместимости

Для понимания исламских финансов важно учитывать, что речь идет не просто о наборе религиозных предписаний и запретов, но о масштабной, детально проработанной системе институтов, в целом стремящейся воспроизвести на несколько иных основаниях традиционный европейский («базельский») банкинг. В словосочетании «исламский банкинг» слово «банкинг» не менее важно, чем слово «исламский». Соответствующие структуры в целом выполняют все функции, присущие современной банковской системе, и оперируют в регуляторном поле, специально разработанном в идеологии совместимости с Базельским соглашением. Именно эта особенность делает исламские финансы уникальным явлением.

Исламские банки лишь в отдаленной степени следуют различным полуформализованным практикам финансирования, развивавшимся на Востоке с античных времен (к примеру – хаваладари, системе денежных переводов на началах неформальных клановых связей). Феномен, о котором говорят сегодня в финансовом мире, стал порождением новейшей истории, первые попытки создания исламских банков относятся к 1960-м годам, масштабное развитие началось спустя два десятилетия.

Толчком послужили процессы деколонизации стран Азии и Африки после Второй мировой войны и политическое конструирование современного исламского государства. Первым экспериментом в этой области стал Пакистан, в момент основания в 1948 году совместивший в государственном устройстве основные институты демократии европейского типа – конституцию, президента, парламент, правительство, выборы – с признанием ислама государственной религией и основой правовой системы. Экономическим продолжением этой идеи стал институт исламских банков, призванный позволить мусульманину получить современные финансовые возможности без ущерба вере.

Халяль и харам

В основе концепции исламских финансов лежит содержащийся в Коране запрет на так называемую рибу, трактуемую как необоснованное обогащение, при одновременном поощрении участия в торговле и ремеслах. На основе интерпретации коранических изречений современные исламские авторитеты выводят следующий набор правил, определяющих допустимость (халяль) финансовых операций:

• деньги не могут порождать деньги: прибыль должна происходить только от реальных операций – торговли или инвестиций в производственные активы;
  
• прибыль может возникать только как результат разделения коммерческого риска, получение гарантированного инвестиционного дохода запрещено;
  
• запрещены инвестиции в неэтичные (харам) отрасли: производство и торговлю алкоголем, табаком, наркотиками, оружием, свининой, а также проституцию, которая может трактоваться довольно широко, затрагивая часть современного медиабизнеса.

Считается, что ислам должен развиваться в живой традиции постоянного изучения и трактовки Корана в применении к явлениям современного мира. Таким образом, возможно существование противоречащих друг другу предписаний религиозных авторитетов (фетв), а единый механизм арбитража в подобных случаях отсутствует. Очевидно, что для создания строгой международной системы – каковой должны быть профессиональные финансы – ситуация представляет определенные затруднения. Некоторые банковские продукты считаются пограничными с точки зрения халяльности, и вокруг них ведутся оживленные этические дискуссии.

По образу и подобию

Исламские банковские продукты можно разделить на три группы:

• контракты с разделением прибылей и убытков (мудараба и мушарака), схожие с операциями венчурного финансирования;
  
• сукук: фактически облигация, однако в обязательном порядке связанная с правом владения материальным активом и разделением рисков убытков от потери актива (хотя на практике участие в убытках может быть весьма маловероятным);
  
• контракты непрямого участия (без разделения прибылей и убытков), как правило, выполняющие функцию замещения западных кредитных продуктов: мурабаха (торговые операции), иджара (операции с активами, похожие на лизинг), бай аль-салам, баль аль-истисна (условно – целевое проектное финансирование). Сюда относятся продукты для розничных потребителей, представляющие покупку в кредит либо как покупку банком товара и последующую продажу в рассрочку, либо как лизинг: покупка банком, скажем, холодильника и лизинговая сделка с итоговым выкупом актива потребителем. Сложную проблему представляет создание инструмента, подобного кредитным картам, в последнее время некоторые банки в Сау­довской Аравии начали предлагать такие продукты, но их халяльность оспаривается специалистами.

Большая часть исламских банковских активов приходится на последнюю группу продуктов, что вызывает критику ряда религиозных авторитетов, указывающих, что эти инструменты фактически являются безрисковыми для банка, чем нарушают один из фундаментальных принципов исламских финансов.

Исламские финансы – уникальный феномен, зародившийся как симбиоз богатой неевропейской коммерческой традиции и современных финансовых институтов в попытке найти одновременно ответ на экономические и культурные вызовы, которые сегодняшний мир ставит перед адептами ислама

Издержки и запреты

Запрет на «создание денег деньгами» делает операции исламских банков несколько нетривиальными с точки зрения классической организации банковского дела. Обычный банк занимает средства на рынке – у населения, организаций и других банков, – для того чтобы размещать их в активы, приносящие прибыль. Повсеместная рыночная практика – начисление дохода на привлеченные таким образом деньги, о чем знает каждый, открывавший банковский вклад. Исламский банк не может начислять проценты на размещаемые в нем средства, то есть для вкладчиков работа с ним не приносит денежной выгоды. Аналогом вкладов в исламском банкинге стали розничные договоры хранения денег, по которым банк не выплачивает процентов, но гарантирует сохранность средств или розничные инвестиционные вклады – с принятием вкладчиком риска нулевого или даже отрицательного дохода. Таким образом, в ситуации конкуренции с традиционными банками исламские институты предлагают менее привлекательные условия.

Исламские банки также ограничены в возможностях получения прибыли, поскольку для них запрещены инструменты получения дохода непосредственно от денежных средств и усложнено извлечение доходов из операций с иностранной валютой и другими традиционными финансовыми инструментами. С точки зрения затрат следование принципам шариа­та приводит к существенному усложнению документооборота по каждой сделке за счет оформления связанных контрактов купли-продажи, а также дополнительных процедур внутреннего мониторинга на предмет халяльности сделок. Балансирующий позитивный фактор экономики исламских банков – более низкий уровень кредитных рисков. Однако в целом и для клиентов, пользующихся услугами квазизаймов (в виде лизинга или торговой рассрочки), услуги исламского банкинга обходятся несколько дороже, чем сопоставимый кредитный процент.

Совокупность этих рыночных вызовов приводит к тому, что не все опыты внедрения исламских финансов оказываются успешны даже в странах с мусульманской историей. Так, например, несмотря на принятие Казахстаном в 2009 году необходимых нормативных актов, в стране работает лишь один исламский банк с весьма средними результатами.

Многие попытки сравнить суммарную эффективность исламских и обычных банков дают противоречивые результаты. В целом имею­щуюся литературу можно интерпретировать следующим образом: исламские банки имеют средне- и долгосрочный уровень возврата на активы или капитал, примерно равный или немного ниже сопоставимых обычных банков, однако они несколько иначе проходят разные фазы экономического цикла. Исламские банки устойчивее в «горячей» фазе финансовых кризисов, так как практически не имеют чисто финансовых активов и не участвуют в  соответствующих рыночных пузырях. Вместе с тем посткризисная депрессия оказывает на них серьезное влияние за счет замедления реальной экономики и падения стоимости соответствую­щих активов (особо уязвимым бывает традиционно популярный у инвесторов-мусульман рынок недвижимости).

Вопросы и соображения

Ключевой вопрос целенаправленного внедрения исламского банкинга в неисламских странах: в чем могут состоять цели такого внедрения и каковы сопутствующие затраты? В ответе на него возможны две перспективы.

Социально-культурная, особенно часто звучащая в странах вроде России или Индии, традиционно имеющих значительное количество мусульманского населения. Религиозно комфортные финансовые услуги можно рассматривать как одно из важных культурных прав гражданина. Насколько актуальна такая перспектива – то есть насколько отсутствие исламских финансов сдерживает реальное использование гражданами современных банковских услуг с учетом того, что рыночно, как мы видели, исламские финансы не предлагают более привлекательных условий?

Ситуация весьма противоречива. С одной стороны, относительно успешное развитие исламских банков в странах Европы было однозначно сформировано спросом «снизу», непосредственно от населения. Более того, заметную часть клиентской базы европейских исламских банков составляют немусульмане, таким образом, эти институты в принципе повышают финансовую инклюзивность на рынке. Но взгляд на традиционно исламские регионы России в Поволжье дает противоположную картину. Татарстан и Башкортостан относятся к российским регионам с наиболее развитым финансовым сектором, где успешно работают как федеральные, так и местные банки, а уровень проникновения розничных продуктов, в частности кредитных, выше среднего по стране. Имеющиеся статистические данные не дают возможности предполагать, что появление в Казани или Уфе исламских банков существенно изменит сложившийся там финансовый рынок.

Для понимания исламских финансов важно учитывать, что речь идет не просто о наборе религиозных предписаний и запретов, но о масштабной, детально проработанной системе институтов, в целом стремящейся воспроизвести на несколько иных основаниях традиционный европейский («базельский») банкинг. В словосочетании «исламский банкинг» слово «банкинг» не менее важно, чем слово «исламский»

Картина становится сложнее в регионах с недостаточно развитой финансовой системой, к которым относятся, скажем, многие страны Африки. Как правило, причиной недостаточного проникновения финансовых услуг являются не религиозные мотивы, а общий уровень социально-экономического развития, соображения безопасности и степень рисков. Для бедных стран со слабо развитыми банками актуально и позитивно любое развитие финансовой системы и местного банковского рынка, однако предоставление именно исламских финансовых услуг может сыграть положительную роль с точки зрения управления кредитным риском.

Иную перспективу задает тема использования особенностей исламского банкинга для определенного развития национальных финансовых систем. Аргументация такого рода часто идет «в пакете» с культурными соображениями, однако для целей планирования регуляторных действий ее категорически необходимо выделять. В теории исламские финансовые институты действительно могут внести вклад в формирование более устойчивой и эффективной банковской системы, например компенсировать стремление обычных банков к финансово-спекулятивным операциям в ущерб инвестициям в реальный сектор.

Исламские банки лучше проходили «горячие» стадии финансовых кризисов – особенно кризиса 2008–2009 годов. В ряде стран они также показали свою успешность в стимулировании развития малого и среднего бизнеса. Совокупность этих черт теоретически делает их весьма привлекательными

Исламские банки лучше проходили «горячие» стадии финансовых кризисов – особенно кризиса 2008–2009 годов. В ряде стран они также показали свою успешность в стимулировании развития малого и среднего бизнеса. Совокупность этих черт теоретически делает их весьма привлекательными, важно также, что данная перспектива не требует создания полностью исламских финансовых институтов. Для выполнения задачи достаточно снятия ограничений на участие банков в торгово-инвестиционном финансировании, лизинге и прочих операциях, совместимых с исламскими нормами, однако нет необходимости в соблюдении норм шариатского надзора и использования религиозной маркировки финансовых учреждений. Таким образом, снимается описанный политико-правовой вызов легализации религиозного института в рамках светской многокультурной системы. Однако возникает вопрос, не смогут ли базельские банки использовать открывающиеся возможности для развития собственных операций в более прибыльных и рискованных сегментах, – ведь в свое время ограничения на торговые операции банков вводились не случайно? Одним из возможных ответов стало создание квазибанковских правовых форм – вроде «торгово-инвестиционных домов», впрочем, введение новых сущностей в уже насыщенный регуляторный ландшафт несет в себе новые вызовы.

При этом относительно скромный объем активов исламских финансов в мире не позволяет ожидать от них серьезных системных эффектов на новых рынках. Даже в ряде стран с традиционно мусульманским населением, таких как Турция, Египет или Индонезия, доля рынка исламских банков не превышает 5%, что не дает им значительной роли в экономическом росте. Исламские финансы в западноевропейских странах имеют еще более нишевое значение. Примерно в половине случаев в европейских странах движение навстречу исламским финансам обусловлено экспериментами в международной диверсификации источников заимствований. Выпуск корпоративных или региональных сукуков вместо обычных облигаций бывает эффективным – а еще чаще эффектным – маркетинговым ходом. Очень важно, чтобы связанная с ним глубина законодательных новаций не создала рисков, превышающих результат. Анализ европейских практик создания нормативной базы для интеграции исламских финансов показывает, что для конструирования режима равных условий необходимы преобразования в области налогового права и бухгалтерского учета. И здесь вновь возникает вопрос: насколько в принципе возможно и оправданно создание де-факто особого правового режима для отдельной группы граждан и корпораций?

Проблему интеграции исламского банкинга в светские национальные финансовые системы имеет смысл рассматривать в стратегической долгосрочной перспективе. С одной стороны, с учетом того, что получение немедленных значимых экономических эффектов маловероятно, полезно соизмерять глубину необходимых преобразований законодательства с достижимыми результатами. Опыт успешных с точки зрения развития исламских финансов европейских стран говорит о ценности постепенных точечных действий, отвечающих на реальные требования рынка. В то же время стратегическое движение к сосуществованию в мире «базельской» и «исламской» систем может повысить качество мирового банкинга за счет развития инклюзивности, расширения инструментария финансирования реального сектора, в особенности среднего и малого бизнеса, и некоторого повышения циклической устойчивости.