Вопрос интеллектуального вызова

Этой весной на одной из дискуссий Азиатского форума Боао в Китае, посвященных теме увеличения использования странами БРИКС национальных валют во взаимных расчетах, мне довелось услышать одну шутку. На вопрос, возможно ли уже в обозримой перспективе появление общей валюты этого объединения, следовал утвердительный ответ: да, разумеется. И эта валюта – юань.

В любой шутке, как известно, есть только доля шутки. Не секрет, что сегодня внешнеторговые платежи в юане многократно превышают транзакции в любой другой валюте БРИКС. Более того, в декабре прошлого года китайская денежная единица впервые вошла в первую пятерку самых используемых валют мира. По данным SWIFT, в том месяце в юанях было номинировано без малого 2,2% международных финансовых транзакций. Больше расплачивались только в японских иенах (2,7%), британских фунтах стерлингов (7,9%), евро (28,3%) и долларах США (44,6%). Для сравнения: российский рубль в этом списке оказался на 19-м месте. На него пришлось 0,4% глобальных платежей.

Подобный успех Китая – тем более впечатляющий, учитывая, что местная валюта по-прежнему не является свободно конвертируемой, – отнюдь не случайность, а плод целеустремленной работы Пекина, направленной на интернационализацию юаня. Пилотный проект по внешнеторговым расчетам в национальной валюте КНР запустила только в 2009 году. За это непродолжительное время Пекин договорился об использовании юаня в качестве средства платежа в торговле более чем со 170 странами. Еще с 33 государствами были подписаны соглашения о валютных свопах на общую сумму свыше 3 трлн юаней. В том числе среди БРИКС: в 2012-м с Бразилией – на 190 млрд юаней, осенью 2014-го с Россией – на 150 млрд юаней и в апреле 2015-го с ЮАР – на 30 млрд ю­аней. По некоторым данным, еще 40 стран уже сегодня используют китайскую денежную единицу в качестве резервной валюты, общая сумма таких резервов, по оценкам МВФ, составляет 100 млрд долларов.

Одновременно китайские власти приступили к либерализации финансовых рынков, начав работу по упрощению доступа иностранных эмитентов на долговые рынки материкового Китая. В частности, в июле этого года стало известно о намерении китайских регуляторов допустить ряд иностранных финансовых институтов к размещению облигаций в юанях на внутреннем рынке Китая, а также упростить доступ иностранных центральных банков, суверенных фондов и международных финансовых организаций к местному межбанковскому облигационному рынку. Все эти шаги в числе прочего будут стимулировать спрос на юань и поспособствуют включению его в корзину SDR Международного валютного фонда, что автоматически наделит юань статусом мировой резервной валюты. Этого долгожданного для Пекина решения можно было бы ожидать уже на очередном заседании МВФ в ноябре 2015 года. Даже если событие произойдет на год позже, вектор уже задан. По экспертным оценкам, это ведет к потенциальному увеличению резервов центральных банков, номинированных в китайских юанях на 100 млрд долларов.

Время решений

Как видно, валюты других стран БРИКС не могут похвастать подобными успехами. Сегодня доля национальных валют в двусторонней торговле между участниками объединения не превышает 10% и практически вся представлена юанем, тогда как оставши­еся 90% по-прежнему приходятся на доллары и евро. Например, в прошлом году доля юаня и рубля в товарообороте между Китаем и Россией составила около 7%.

Подобное положение не может устраивать ни одну из стран. В конечном итоге речь идет о дополнительных транзакционных издержках: продавец, как правило, рассчитывает на привлечение финансирования в валюте контракта, а покупатель – на использование этой валюты в качестве валюты инвестирования. Иными словами, использование в расчетах доллара и евро автоматически ставит страны БРИКС в зависимость от «мнения» третьей стороны – США или Европы. Но где гарантия, что в один прекрасный день оно не окажется «особым»?

Постепенный переход на использование национальных валют – это важнейшая часть системного решения данной проблемы. Торговый оборот между Россией и Китаем за последние пять лет вырос в 5,7 раза, примерно до 88 млрд долларов в 2014 году. При этом лидерами обеих стран поставлена задача довести товарооборот до 200 млрд долларов к 2020 году. Вместе с тем обе страны заинтересованы в расширении взаимных инвестиций и обсуждают ряд крупных совместных инвестпроектов на территории России и Китая в области энергетики, инфраструктурного строительства и промышленного производства.

В числе прочего это предполагает обоюдное расширение доступа партнеров к национальным рынкам капитала и создание необходимого финансового инструментария. В частности, колебания торгового сальдо между двумя странами могут быть сглажены за счет использования инструментов денежного рынка и заимствований в обеих валютах. И открытие в конце прошлого года межгосударственной своп-линии – первый важный шаг к созданию адекватной современной инфраструктуры рынков таких инструментов.

Краткосрочные финансовые инструменты создадут основу для выпуска долгосрочных долговых инструментов в рублях и юанях в целях финансирования совместных проектов. Ориентиры для таких заимствований могут обеспечить высококачественные эмитенты двух стран. Речь идет о необходимости взаимных выпусков облигаций суверенными и квазисуверенными заемщиками России и Китая в юанях и рублях соответственно.

Одним из приятных побочных эффектов станет развитие индустрии национальных институциональных инвесторов двух стран, которые получат возможность инвестировать в долгосрочные финансовые инструменты в рублях и юанях. В известной мере создание подобной системы – вопрос интеллектуального вызова, который стоит перед регуляторами, политиками, участниками экономической деятельности обеих стран. Но непреодолимых препятствий здесь нет – важно обеспечить несколько условий. В их числе – взаимный доступ к локальным рынкам друг друга как со стороны эмитентов, так и со стороны инвесторов; свободное движение капитала между двумя странами по всем видам финансовых операций; синхронизация финансовой инфраструктуры при поддержке регуляторов обеих стран.

Подобная схема универсальна и с теми или иными новациями может быть применена для выстраивания двусторонних отношений между странами БРИКС. При этом наблюдающееся доминирование юаня в этих отношениях не угроза, а объективное отражение текущего удельного веса Китая во взаимной торговле, которое в дальнейшем может быть сглажено по мере развития соответствующих финансовых инструментов и инфраструктуры. Преимущества же в будущем перевесят возможные издержки сегодня. Пришло время принимать необходимые решения. Если этого не сделаем мы сами, это сделают за нас.